Форум » ФИЛЬМОГРАФИЯ » "Новая земля", 2008г. » Ответить
"Новая земля", 2008г.
Забава: "Новая земля", 2008 Производство: Андреевский Флаг, Россия, 2008 Режиссёр: Александр Мельник Сценарий: Ариф Алиев Продюсер: Антон Мельник Оператор: Илья Демин Грим: Ольга Матвейчук В ролях: Константин Лавроненко (Жилин), Ингеборга Дапкунайте (Марта), Марат Башаров (Толя-слесарь), Сергей Жигунов (Полковник), Андрей Феськов (Сипа), Евгений Титов (Моряк), Павел Сборщиков (Обезьян), Сергей Колтаков (Махов), Виктор Жалсанов (Якут), Владислав Абашин (Аржанов), Заза Чичинадзе (Амурбек), Николай Стоцкий (Волынец), Игорь Письменный (Олафсон), Томми "Тайни" Листер В кадре Действие этой антиутопии происходит в недалеком будущем. Во всем мире отменена смертная казнь, тюрьмы переполнены, все больше средств требуется для содержания осужденных на пожизненное заключение. Международные организации принимают решение о проведении эксперимента и Россия предоставляет необитаемый остров а севере, где обустраивается небольшое поселение. На остров вывозится первая партия заключенных из России, у каждого — не меньше шести убийств. Они предоставлены сами себе. Поселенцы начинают жить по своим законам. За кадром Самый дорогой фильм конкурса "Кинотавра" — $10 млн. Съемки проходили в павильоне в Москве, в Крыму, на Мальте и на острове Шпицберген, принадлежащем Норвегии. Сценарий написал Ариф Алиев ("Монгол"). Цитата "Последний — мертвый" Темы фильма «Новая земля»: часть1 часть2 (Всего 2) Другие фильмы с участием С.В. Жигунова
Ответов - 76, стр:
1 2 3 4 All
Евгения adm: Дрянная девчонка пишет: где я вам писала гадости, а то знаете я свои очки посеяла, я всего лишь вежливо спросила Уважаемая, хамить можно и "вежливо". Далеко не пойду, у Вас в каждой фразе хватает... В любом случае, спасибо за независимую рецензию на фильм
Nulin: За разговорами об около-фигурном катании и эгоистах забыли, что идет премьера . Кстати, Самара, эге-ге... С прессой может у вас там и не очень, но кинотеатры-то есть. Когда посмотрите фильм? Интересно Ваше мнение. «Татьянин День», МГУ, 3 сентября 2008 "Новая земля": кто, как, где? Интервью с режиссером Александром Мельником. Часть 1 Алена Душка, Юлиана Годик , главный редактор издания "Татьянин день/ Taday.ru" Кто как не режиссер знает, ради чего он снимал фильм и что у него получилось. Утопия? Притча? Боевик? Создатель "Новой земли" Александр Мельник рассказывает о создании фильма - от идеи до съемок. Я просто хотел прокричать Вопрос: Как Вы попали в кино? Ведь это такая, должно быть непростая среда для православного, как и вообще любая творческая среда... Александр Мельник: Для человека это очень тяжелое испытание. Два обстоятельства, влияющих очень серьезно на человека: благополучие материальное и благополучие - под названием «известность». Человек и в первом и во втором случае начинает ощущать себя способным принимать решения, порой даже не обдумывая, правильные уже по определению: «Я известен, у меня есть деньги, я принимаю только правильные решения». Это становится для человека очень большим испытанием. Один и тот же человек с деньгами и без денег совершенно по-разному себя ведет. Я знаю несколько людей, которые, потеряв власть и деньги становились более доступными в общении. Мир кино - это такая же среда, как любая другая, кроме того, что она добавляет известности, которая становится искушением. Если ты металлург или угольщик, или журналист - ты чаще всего не обладаешь такой известностью как люди из кино. Над фильмом «Новая земля» мы работали с очень большой группой, я ожидал худшего. Для меня было откровением встретить на этом проекте много людей маловоцерковленных или вовсе далеких от Церкви, но очень порядочных. Ведь люди в кино живут в определенной традиции, которая, к сожалению, подразумевает достижение успеха любой ценой. Кино по-другому не может выглядеть. Если Вы хотите, чтоб Вас читали, Вы должны писать что-то такое, чтоб Вас прочли, если вы хотите, чтоб Вас смотрели, Вы должны снять так, чтоб Вас смотрели. Вопрос только один: сумеете ли Вы обосновать свой вызов обществу, эпатирование общественного сознания, обосновать идею, которую Вы заложили в свое произведение, сумеете ли Вы достойно выйти из проекта, понимая, что то, что Вы сказали, это всего лишь повод для разговора, а не истина в последней инстанции. Важно, чтобы искусство создавало площадку для диалога. Если оно нацелено на то, чтоб продвинуть определенные фамилии, имена, команду для достижения общественного признания, успеха - то это совсем другое. В этом уже любые методы хороши, можно эпатировать публику до бесконечности, ведь это «звезды»... Вопрос: Но фильм многие ругают? Александр Мельник: Фильм ругают многие, но и приглашают нас в разные места: прокат в Москве, фестиваль в Ялте, будем в Нью-Йорке на «Неделе русского кино». Фильм заставляет об очень многом задуматься, заставляет спорить. Вопрос: Как по-вашему, работа удалась? Вы сказали все, что хотели? Александр Мельник: Я просто хотел прокричать о том, что для меня важно... Ведь не слышат, не видят, не понимают, не чувствуют... а уж получилось или нет судить не мне, посмотрим... Мне бы хотелось встретиться со студентами, послушать что они скажут об этом фильме. Вопрос: Александр, скажите, с какими трудностями Вам пришлось столкнуться в процессе съемок фильма? Александр Мельник: Одним словом скажу - колоссальными. Вопрос: А в чем это проявилось? Александр Мельник: Очень много сложностей было физических, связанных с природой. В Крыму, когда мы снимали (два месяца), в был ураган трагически знаменитый, потопивший много судов. Так этот ураган разметал наши декорации, не давал нам возможности добираться до съемочной площадки. Нам приходилось осуществлять колоссальную работу в тяжелых природных условиях. И конечно - большая группа людей, порой на площадке было до 500 человек, а иногда и больше, это все сложно было организовать, даже просто накормить, разместить, заставить работать так, чтобы не потерять время. А еще во время съемок не было покоя от белых медведей, которые постоянно хотели участвовать в съемках фильма. Вопрос: А был какой-то яркий эпизод во время съемок, который запомнился больше всего? Александр Мельник: Когда мы в Шпицбергене заканчивали съемки, выпал первый снег, а мы боялись, что он выпадет раньше на два месяца. И в тот день в небе мы увидели огромную радугу. И когда закончили снимать в Крыму, было то же самое: на горизонте тучи, а на небе - огромная радуга! Тогда это как-то очень сильно порадовало. Вопрос: Александр, для Вас это был первый опыт в кино. Но ведь Вы наверняка ставите какие цели перед собой? Чего бы Вам больше всего хотелось добиться? Александр Мельник: Я пока не могу об этом говорить. Есть планы, но они достаточно сложно осуществимы. Кино - это, прежде всего, бизнес, коммерция, поэтому во всем нужно разобраться. Нужно понять, насколько я ко всему этому готов. И что еще важно для меня - как зритель примет этот фильм, насколько он будет понятен зрителю, потому что кино довольно сложное. Донести до зрителя главное - вот, что важно. А так я и дальше хотел бы снимать кино, это процесс очень увлекателен и интересен. Вопрос: Не так давно фильм был представлен Совету по общественной нравственности. Кажется, Вас там и поругали... Александр Мельник: Знаете, все неоднозначно - мнения разделились. А так и должно быть. Единственное, что меня удивило, люди, которые меня давно знают, сказали: ну как ты мог такое снять?! Такое сделать?! А я прочел сегодня в Евангелии от Иоанна отрывок, в котором Спаситель говорит о том, что «мир гонит Меня за то, что Я говорю ему - о зле, которое существует в мире». Вдруг я понял, что нужно ориентироваться именно на это. На то, что Спаситель нам говорил - что иногда нужно зло называть злом, нужно его показывать, демонстрировать его и делать прививки от этого зла. Вот мы и сделали такую работу, мы к этому стремились. Если кто-то не понял, что я могу сделать...я могу только одно сказать - мы сделали правильную, нужную и очень интересную работу. Вопрос: Скажите, а чего вы в жизни больше всего боитесь? Если боитесь... Александр Мельник: Я бы так сказал: если говорить о страхе, то это - страх Божий. Страх Божий о том, что нас ждет впереди, готовы ли мы к этому - правильно оценивать свои поступки, действия и последствия, к которым они приводят - вот это для меня очень важно. Ощущение страха Божия, что за все нам придется нести ответственность. И не разовая ошибка приводит тебя в ненужное место, а постепенные шаги. В этом и есть мое понимание того, что ты сейчас и здесь. Вопрос: Вас в жизни предавали? Оскорбляли? Александр Мельник: Переживал тяжело, порой даже не по-христиански. От внутренней несдержанности переживал. Вопрос: В какой момент вашей жизни Вы решили остаться в Церкви? Что для вас стало таким решающим фактором? Александр Мельник: Это было давно, может быть еще в 80-х годах, а может быть и в детстве. Это было постепенно и эволюционно, без резких шагов. Продолжение следует...
jiva: Nulin пишет: Кстати, Самара, эге-ге... С прессой может у вас там и не очень, но кинотеатры-то есть. Когда посмотрите фильм? Интересно Ваше мнение. хм да я собственно неутерпела и еще 28 августа посмотрела - я уже пишу свою рецензию - хочу что бы продуманно все получилось, а для этого надо время. Все будит - обесчаю. А счас могу сказать в двух словах - фильм меня не разочаровал.
Nulin: jiva пишет: я уже пишу свою рецензию - хочу что бы продуманно все получилось, а для этого надо время. Тссс... Чапай думу думает. Поняла. Замолкаю, не отвлекаю и не тороплю. В ожидании...
jiva: Пока Чапай думу-думает - вот такая найденная мною в инете рецезия: Кинодраматург Ариф Алиев выдвинулся в число заметных российских сценаристов еще во второй половине 1990-х – начале 2000-х, когда сперва поучаствовал в создании «Кавказского пленника» Сергея Бодрова, а затем в рамках «Русского проекта» писал тексты для режиссера Дениса Евстигнеева. Сценарии у Алиева в тот момент были самые разноплановые: от исторической притчи «Мама», сплошь пронизанной драматическими аллегориями, до весьма странной картины «Займемся любовью» – своего рода аналога «Американского пирога», только без генитального юмора и даже с неким возвышенно-романтическим уклоном. В 2000-х Арифа Алиева потянуло на масштабные исторические полотна: и «1612» Владимира Хотиненко, и «Монгол» того же Сергея Бодрова – на его совести. Довольно, надо сказать, феерически расправившись с прошлым, Алиев устремился в будущее. И хотя на календаре «Новой земли» дебютанта Александра Мельника – всего-навсего 2013 год, перед нами твердая футуристическая антиутопия, претендующая на то, чтобы из тюремного сексуального юмора и жесточайшей уголовной резни выковать религиозно-символическое кино. Кино в итоге выковалось своеобразное. Завязкой для сюжета послужили реальные события 2004 года, когда Виталий Калоев убил швейцарского авиадиспетчера, виновного в гибели его семьи. В фильме Калоев стал Иваном Георгиевичем Жилиным (Константин Лавроненко), который вместе с еще 205 российскими заключенными попадает на Новую землю (ту самую, между Баренцевым и Карским морями), куда руководство исправительно-трудовых учреждений сначала России, а потом и США решает отослать излишек тюремных обитателей – для самостоятельной островной жизни. Таким образом, интрига данной антиутопии имеет явный практический смысл: во многих странах уже сейчас совершенно отменена смертная казнь, в некоторых (как в России) на нее введен мораторий, между тем число злодейств только растет, а тюрьмы и без того переполнены. То, что происходит по дороге на Новую землю и на самой Новой земле, можно квалифицировать лишь как тотальную резню, в ходе которой естественная гоббсовская «война всех против всех» мгновенно перерастает в натуралистически снятую уголовную мясорубку. При этом сексуальная, и в частности утрированно гомосексуальная, тематика, крайне актуальная на зоне, а в фильме доведенная до сатиры и гротеска, занимает столь значительную часть картины, что весьма сильно затеняет философические поползновения авторов. Прежде чем дойти до религиозной развязки, Мельник с Алиевым предложат своим персонажам «раскаленный лом в жопу», «клизмы с серной кислотой», «насадить на хрящ любви» «говорливого пидорка», чьими «мозгами только жопу смазывать», и множество не менее незабвенных словосочетаний, афоризмов и моральных заветов. Зритель по ходу дела выяснит, что «кастратом быть хорошо: дрочить не нужно… и голос оперный», чтó символизируют, например, номера 41 («Четыре – это топор. Единица – член. Вот и значит: топором по члену») и 18 («Восьмерка – бесконечность. Единица – член») и что у героев, взлетающих на самолете под номером 18, «получается бесконечный такой член, который мы покажем всем с высоты». Впрочем, учитывая характер российской внешней и внутренней политики, последнее изречение приобретает поистине пророческий смысл. Монологи персонажа по имени Николай и по прозвищу Сипа (Андрей Феськов), убившего до отсидки множество людей особенно извращенным способом, вообще можно цитировать от начала до конца как образчик специфической кинодраматургии: «Дурак был. А кишки просто так разматывал – из любопытства. <…> Кишками я больше не интересуюсь, а вот мозг поизучал бы. <…> Если б мне сейчас на выбор предложили жареное мясо или бабу, я бы выбрал бабу. Зажарил бы и съел». Впрочем, герой Феськова, даже в полуобморочном состоянии не забывающий мастурбировать на чужие фотографии, неспроста рассуждает о длине тонкого и толстого кишечника и о съедении гипотетической «бабы». В перерывах между крайне жестко и достоверно показанными побоищами (сначала русских с чеченцами, вспоминающими «подвиги» в Хасавюрте, затем русских с американцами, – последнее, кстати, снято несопоставимо реалистичнее, чем похожая на деревенские танцульки Невская битва у Игоря Калёнова) обитатели Новой земли непрерывно едят друг друга, а на десерт – леммингов, безжалостно уничтожающих запасы провизии. Любимая игра свежеиспеченных колонистов – «Последний – мертвый», когда на общественном вертеле зажаривается последний добежавший до барака. Человеческие качества здесь оцениваются максимально просто: «– Ну что, Махов вкусный был? – Пересолили!» Однако неверно было бы полагать, что разматывание кишок, мастурбация, каннибализм и нескончаемая бойня служат для Алиева и Мельника самоцелью. Отнюдь: их художественная сверхзадача – показать, по выражению одного из героев, «край Земли». Новая земля – не просто географическое название, но имя для той части планеты, что оказалась за пределами ойкумены: культурного мира, обитаемого мира, в конце концов – человеческого мира вообще. Так сказать, Новый Свет, только наоборот. Персонаж Феськова утверждает, что это – место, в буквальном смысле забытое Богом: Бог не забирает оттуда души, их пожинают на Новой земле одни лишь черти. На протяжении всего фильма герои говорят о загробном мире, и из их лихорадочных теорий всплывает миф о некоем «третьем участке» – между раем и адом. Этот «третий участок» – Новая земля – не может даже стать классическим чистилищем, потому что тут нет ни смысла, ни искупления; terra nova, чей логотип вышит на робах колонистов, – мертвая зона, безнадежное преддверие преисподней прямо здесь, на Земле. Режиссер со сценаристом отчаянно ищут спасения (в религиозном значении слова) для особенно любимых ими персонажей: в кадре как знаки возможного исхода то и дело возникают иконы, в финале камера напряженно глядит на распахнутую часовню со смотрящим на зрителя святым образом, а главный герой физически возносится на небо, в сияющий просвет между темных облаков. На панораме виднеется надрывно вопиющее SOS, прочерченное на песке колонистами, причем средняя буква составлена из трех мертвых тел, выложенных как круг, а две S, скрепляющие этот замкнутый символ смерти, – явные «недовосьмерки», неудавшиеся, несбывшиеся бесконечности, о которых столько грезит персонаж Феськова. Разлетающийся по острову птичий пух – белый и чистый – рифмуется с поднимающимся к потолку в каюте Ингеборги Дапкунайте черным пеплом сожженных писем, чьи отправители либо перерезаны друг другом, либо зачищены огнем береговой охраны. Но интереснее всего то, что поднимается этот черный пепел на фоне дважды акцентированной репродукции Босха – того фрагмента центральной части триптиха «Искушение святого Антония», где свиноголовый демон-священник заключает договор с дьяволом посредством служения черной мессы. Стало быть, Новая земля – это все-таки уже в буквальном смысле преисподняя, где герои, предоставленные самим себе и сами же исполняющие функцию бесов, кромсают на части и поедают друг друга, от игры в охранников и заключенных, предложенной еще Оливером Хиршбигелем в «Эксперименте», переходя к игре «Последний – мертвый». www.smr.kinoafisha.info Vlad Dracula
Nulin: Из рецензии: Разлетающийся по острову птичий пух – белый и чистый – рифмуется с поднимающимся к потолку в каюте Ингеборги Дапкунайте черным пеплом сожженных писем, чьи отправители либо перерезаны друг другом, либо зачищены огнем береговой охраны. Но интереснее всего то, что поднимается этот черный пепел на фоне дважды акцентированной репродукции Босха – того фрагмента центральной части триптиха «Искушение святого Антония», где свиноголовый демон-священник заключает договор с дьяволом посредством служения черной мессы. Стало быть, Новая земля – это все-таки уже в буквальном смысле преисподняя jiva, пока суть да дело, вспомним Босха? Иероним Босх. Алтарь «Искушение святого Антония» "Искушение св.Антония" 1505-1506 Национальный музей, Лиссабон, Португалия Части алтаря (слева направо): "Взятие под стражу"/внешнее левое крыло, левое крыло, центральная часть, правое крыло, "Несение креста"/внешнее правое крыло. Совсем кратенько об алтаре "Искушение святого Антония" Благочестивый отшельник Святой Антоний подвергается всем возможным испытаниям и мукам, которые только способно было изобрести дьявольское воображение Босха. Зло таится повсюду, в каждом углу - соблазнительная искусительница скрывается в растрескавшемся древесном стволе, монстр вырывается из огромного перезрелого плода, и вся сцена полна угрожающих, сверхъестественных созданий. Пылающая преисподняя на заднем плане намекает на судьбу, которая ожидает тех, кто поддается греху.
Nulin: Небольшая выдержка из рецензии «Остров невезения» 08.09.2008, ПЛН, Псков <...............................................................................> «Новая земля» радует своим актерским составом. Забавны новые актерские амплуа, застоявшихся в одном и том же образе актеров. Сергей Жигунов после длительного пребывания в сериале «Моя прекрасная няня», в данном фильме предстает нашим Брюсом Виллисом – десантником без страха и упрека. Ингеборга Дапкунайте и вовсе перед нами в роли холодной и рассудительной злодейки, этакой беспощадной «натовской нацистки». Любимчик режиссера Звягинцева Константин Лавроненко привычно умен, сдержан и даже в этом зубодробительном триллере крайне органичен. Реконструирую грядущее будущее, Мельник удивительно точно передал атмосферу безысходности ожидающее человечество через несколько лет. Равнодушие, злоба, жизнь по принципу «человек человеку волк» заведет людей в смертельный тупик. И в этом бессмысленном конце света, мы будем развлекаться игрой «Последний - мертвый» (слабого в условиях дефицита продовольствия съедают). Мощные начальные 50 минут фильма просто-таки приковывают зрителей к креслу, «виной» тому не только натуралистические сцены каннибализма, которые не смакуются, а лишь подразумеваются, но и пугающая узнаваемость принципов, по которым выживают преступники на этом острове. Межэтническое противостояние, борьба за лучшую пищу приводит героев фильма к построению концентрационного лагеря, где горстка наиболее сильных индивидов диктует условия слабым и беспомощным. Но, показав весь ожидающий нас в будущем апокалиптический ужас, сценарий переводит нас на вполне себе голливудскую волну «а лишь бы как-нибудь загубить интересную идею». <...............................................................................> Олег Николаев
Танечка:
Евгения adm: Показательные выступления 4-я серия. Малая земля Окончание. Начало в № 33(213). «Погребение заживо, несомненно, чудовищнее всех ужасов, какие выпали на долю смертного. И здравомыслящий человек едва ли станет отрицать, что это случается часто, очень часто…» Заживо погребенные, Эдгар По -------------------------------------------------------------------------------- Заключительным фильмом кинофестиваля «В лучах кино», проходившего в псковском кинотеатре «Победа», стал фильм «Новая земля» режиссера Александра Мельника. Братская могила «Новую землю» зрителям оставили «на закуску». Даром, что герои фильма с некоторого времени ежедневно питаются человечиной. Представители православной церкви заранее предупреждали, что многим зрителям «Новая земля» противопоказана. Наверное, так оно и есть. Только в таком случае противопоказаны и новости по центральному телевидению, и многие «документальные» фильмы. Вот где настоящие яд, насилие, а заодно еще и ложь. До премьеры, в первую очередь, настораживали не предупреждения о каннибализме, а то, что сценарист фильма – Ариф Алиев. Не верилось, что автор сценария псевдопатриотической картины «1612» может написать что-нибудь стоящее. Однако все оказалось не так страшно. Точнее, конечно, страшно. С кровью, с мясом, с массовым насилием… Но все это, пожалуй, было оправдано и с христианским мировоззрением никак не расходилось. Многие фильмы, на которые зрители до 18 лет свободно ходят толпами, значительно вреднее и бессмысленнее. Если бы герои телепроекта «Остаться в живых» жили не в южных морях, а где-нибудь за полярным кругом, и выбывшего товарища убивали и поедали в эфире по-настоящему, то «Новую землю» мы бы могли увидеть значительно раньше. А так, это произошло только сейчас. По сути, героев погребают заживо. Но вместо того, чтобы просто банально закопать в землю, оставляют на некоторое время на поверхности. Причем организует этот «гуманитарный проект» какой-то западный фонд или что-то вроде того. И это самая сомнительная часть фильма. Злодейский след тянется туда, на Запад. Эксперимент проводит Марта, интеллигентная блондинка в очках (Ингеборга Дапкунайте), а наше тюремное начальство (Сергей Жигунов) только подыгрывает. Зато все остальное происходит на отечественной почве, даже тогда, когда под ногами обреченных преступников днище трюма. Мечты сбываются Маленькая Новая земля своей жестокостью подозрительно напоминает большую Новую Россию. Вначале чеченцы насмерть бьются со всеми остальными. Затем оставшиеся в живых «все остальные» методично и организованно издеваются друг над другом. Новая земля – это остров мечты. Хотя и не для всех. Но некий зэк по кличке Обезьян (Павел Сборщиков) давно мечтал стать надзирателем. И он им становится. Все правильно. Если рядом нет ни одного надзирателя, то его надо выбрать из числа имеющихся под рукой заключенных. И если рядом нет колючей проволоки, то ее надо сплести. Это принципиально. Мы уже давно так живем. «И здравомыслящий человек едва ли станет отрицать, что это случается часто, очень часто…» Для этого совсем не надо ехать на край земли, к Северному Ледовитому океану. Можно сэкономить на билетах. Маниакальное желание Только один человек на Новой земле мыслит иначе. Это – Иван Георгиевич Жилин (Константин Лавроненко). Не будь Лавроненко, «Новая земля» могла бы и потеряться в океане других фильмов. Но этот немногословный актер способен удерживать внимание одним взглядом. Жилина каннибализм почему-то совершенно не устраивает. Он на маленьком клочке Новой земли умирать не собирается. У него далеко идущие планы: умереть таким образом, чтобы его похоронили рядом с женой и детьми. На Большой земле. Именно за погибших в катастрофе родных он когда-то отомстил авиадиспетчерам (привет Виталию Калоеву). Для начала Жилин пытается уединиться. Но выжить в одиночку невозможно. Приходится опираться на маньяка Сипу (Андрей Феськов). Что ж, так тоже бывает: чтобы остановить убийства, можно в союзники взять хоть Джека-Потрошителя. Сипа, кстати, тоже мечтатель. Его цель – непременно попасть в ад и отвечать в этом заведении за разнообразие пыток. Однако его мечта – под угрозой. Что-то в Сипе ломается, и не в меру любопытный маньяк вдруг проявляет человеколюбие. Почти катастрофа. Его ад – под угрозой. Возрождение Одна из сильных сцен фильма: буква «О» в слове «SOS», выложенная из трех мертвых тел. Камера поднимается все выше и выше. Сигнал бедствия должны были увидеть со спутника. Но только разве это бедствие? Люди со смаком убивают друг друга. Кого этим можно удивить? Глядишь на бойню с участием Якута (Виктор Жалсанов), Амурбека (Заза Чичинадзе) или Толи-слесаря (Марат Башаров) и вспоминаешь, как сам когда-то в армии дрался насмерть. Не для того, чтобы остаться в живых. А для того, чтобы не умереть раньше времени. Русь (Россия) в фильме липкими пальцами хватается за топор. За топоры. Одна беда: топоры эти – иностранные и, следовательно, тупые. Они тоже убивают, но не всегда с первого раза. Не так надежны. И тут на остров привозят очередную партию заключенных. На этот раз они откуда-то оттуда. Из-за океана. Предводительствует чернокожий громила (Томми «Тайни» Листер). Развязка не за горами. Не за горами, а на берегу Новой земли. Но надежда умереть где-нибудь в другом месте придает силы. Иначе зачем существует Старая земля? И зачем тогда нужны «Лучи кино»? Алексей СЕМЁНОВ http://gorgazeta.newspskov.ru/2008/37/3711/ Фото: ruskino.ru
Танечка: Евгения adm , спасибо
Nulin: Серьезная рецензия... Политический журналъ Ад, который всегда с тобой Так уж устроен наш человек – стоит только появиться художественному произведению, чьи смыслы нарисованы методом кровавого шока и пощечины общественному вкусу, сразу же раздается множество обеспокоенных голосов: «Хватит крови!». Но парадокс заключается в том, что такие протесты запускают дискуссии, построенные как раз на осмыслении этой самой крови, а не на том, что этой кровью автор хотел сказать. Сложно сказать, почему так происходит – то ли кровь заливает глаза, то ли наши глаза устроены так, что кроме крови мы уже мало что замечаем. Так было 16 января 1913 г., когда в Третьяковской галерее Абрам Балашов набросился с ножом на картину Ильи Репина «Иоанн Грозный и сын его Иван». Так происходит и в конце августа 2008 г., когда в прокат вышла дебютная лента Александра Мельника «Новая Земля», которая еще до премьеры произвела эффект разорвавшейся кассетной бомбы. За последнее десятилетие всего лишь три отечественных кинофильма вызвали широкую общественную дискуссию относительно применимости методов шока в искусстве. Это достопамятный «Брат-2» вместе с совсем недавним «Грузом-200» Алексея Балабанова и «Новая Земля» Александра Мельника. Любопытно, что в первых двух случаях вопрос о художественных методах ставился применительно к нашему социальному опыту: можно ли в фильме в качестве слепка с нашей действительности говорить: «Не брат ты мне, гнида черножопая»? И можно ли воспитывать поколение путем акта некрофилии со своим прошлым при еще ныне живущих афганцах? И только относительно «Новой Земли» вопрос задается максимально прямо: а допустим ли сам принцип живописания крови и сцен каннибализма? «Новая Земля» - это нечто среднее между антиутопией и притчей, повествующей о жизни и смерти обреченных людей в условиях, которые являются пограничными для любого человеческого существа. В фильме, бюджет которого составил $12 млн, снялись звезды российского и мирового кинематографа – Марат Башаров, Ингеборга Дапкунайте, Сергей Жигунов, Тони Листон. Чем-то кинолента по крику отчаяния и безнадежности похожа на киноэпос «Живые» Фрэнка Маршалла, повествующий о выживании в высокогорных Андах команды уругвайских регбистов, чей самолет разбился в горах. Ситуация в «Новой Земле» такова, что уровень преступности к 2013 г. во всем мире стал недопустимо высоким. Все тюрьмы переполнены. «В истории человечества никогда еще столько людей не умирало. Четыре миллиарда мертвецов за пятьдесят лет! Восемьдесят миллионов в год! Куда их девать? Рай давно переполнен, но и в аду мест не осталось. Ты думал, умрешь, и тебя скинут в ад? И не надейся, посмотри, сколько вокруг маньяков. Что же делать? Не знаешь. И там долгое время не знали. Но все-таки придумали. В загробном мире началась великая стройка», – говорит один из героев фильма. «Перестройка» в загробном мире прямо отражается и на земном измерении. Принято международное соглашение о запуске проекта особой зоны на архипелаге Новая Земля, которая организуется в форме колонии-поселения для особо опасных преступников. Для зэков построены несколько бараков, у них есть еда на три месяца, теплая одежда, инструменты и все необходимое. Зэков никто не охраняет, потому что с заполярного острова никуда не убежишь. Смертникам, которые согласились участвовать в проекте, сообщают, что за ними наблюдают со спутника, а для экстренной связи с внешним миром недалеко от побережья установлен специальный буй со спутниковым радиопередатчиком. Потом, когда представители гуманитарных организаций и военные, доставившие смертников на Новую Землю, покидают остров, закованные в пронумерованные наручники преступники оказываются наедине с самими собой. Сразу же начинается жестокая свалка за доступ к ключам от наручников, где поначалу одерживают верх более организованные чеченцы. Выкрикивая свои номера, они быстро находят ключи, освобождаются и захватывают ящики с топорами. Чеченцы быстро загоняют дезорганизованную русскую толпу в ледяную воду, рубят на ходу сопротивляющихся и пытаются расправиться с теми, кто им досадил на пересылке. Лишь осознав, что только вместе можно одолеть чеченцев, толпа бросается вперед, сметает немногочисленных чеченцев и освобождается от наручников. Александр Мельник решился впервые после опыта «Брата-2» показать то единение против общего врага наших людей, пусть даже несвободных, отверженных и совершивших страшные преступления, мотивом которого послужили не общие политические интересы, не общее мировоззрение, не лозунги и даже не ненависть, а вопрос банального выживания. Это было сделано смело и нелицеприятно, об этом еще долго будут говорить, но основной смысл борьбы с агрессивными элементами, бросающими вызов всему обществу, понятен: неужели объединение своих со своими может быть достигнуто путем не общего взаимопонимания, а тупого инстинкта самосохранения? И будет ли у нас вообще время, чтобы этот инстинкт успел сработать? Об этом стоит задуматься. Казалось, все самое страшное позади – одуревшие от свободы зэки разбредаются по лагерю, разбирая одежду и продукты. Главный герой – немногословный зэк Иван Жилин тоже берет одежду и продукты, но не остается в лагере, а уходит вглубь острова. Когда он возвращается, ослабев от холода и голода, перед ним возникает жуткая картина. Продуктов на острове оказывается не так много – большую часть из них за первые три дня съели вездесущие лемминги. Буй со спутниковой связью странным образом оказывается неисправным. От дурманящей мозг анархии не осталось ни следа – власть в колонии захватывает гигантский отморозок с красноречивой кличкой Обезьян, разделивший всех зэков на две категории – касту господ во главе с самим собой и всех остальных, которые помещены в концлагерь и разделяются на четыре сектора. Но не это самое страшное. Все зэки, находящиеся в концлагере за колючей проволокой, вынуждены играть в смертельное состязание «последний - мертвый». Правила просты – кто после сигнала последний добежит до барака, тому предназначено быть пищей для всех остальных. Причем каждый сектор ест по очереди – раз в три дня. Выбора людям не оставили – продуктов слишком мало, к тому же их остаток принадлежит только группировке Обезьяна. Под угрозой смерти либо от голода, либо от топоров подручных Обезьяна зэки вынуждены играть в «последнего – мертвого». Вне всякого сомнения, сцены фильма поражают своей жестокостью и натурализмом. Людей рубят топорами, проламывают камнями лица, свежуют заживо, жарят на вертелах и варят в котлах. Сленг русской зоны представлен во всем гиперреализме своих деталей, вплоть до нижепоясных тем. Однако не это ужасает больше всего. Больше всего ужасает отсутствие ответа на вопрос, обращенный к каждому из нас: где находится та неуловимая грань, после которой кончается человек и начинается зверь? Фильм действительно открывает один из самых главных парадоксов человеческой природы, ярче всего выявляемый методами антиутопии: даже когда у людей есть все или почти все, чтобы выжить и организовать свою жизнь более или менее нормальным способом, они все равно превращают ее в ад. Наверное, потому лента «Новая Земля» столь неприятна для многих, что она копает глубже внешней жестокости и вычерчивает координаты не умозрительного, а самого настоящего ада. Ведь со времен «Декамерона» Пазолини и мизантропа Сартра с его маниакальным утверждением, что «ад – это другие», и вплоть до романтической киночуши «Куда приводят мечты» Винсента Уорда нас постоянно учат мысли, что ад – это где-то там и где-то не со мной. И большинство почему-то уверено, что ад – это место, а не состояние, и что ад – это следствие, а не причина. Ад «Новой Земли» – это ось абсцисс и ось ординат человеческого беззакония – проявление крайней свободы, помноженное на систему крайней тирании. Так, Обезьян, устраивающий диктатуру собственного беспредела, при этом свято верит, что «во всем должен быть порядок». Но на самом деле во всем, что происходит в колонии «Новая Земля» – от анархии с побоищем в прибрежной зоне и вплоть до людоедской системы выживания по «доктору Обезьяну», – никаких «других» нет, а несущие конструкции ада держатся на тебе, потому что ад – это ты сам. Тем не менее жизнь Ивана Жилина, описанная в «Новой Земле», – это яркий пример, как следует бороться со своим адом. Это история о том, как человек, совершивший по примеру Виталия Калоева убийство нескольких авиадиспетчеров, виноватых в гибели его семьи, решает совершить побег не только из внешнего ада, но и из ада внутреннего. Жилин бежит не только из колонии «Новая Земля» вглубь острова, но и от себя самого, от собственных грехов, понимая прекрасно, что далеко убежать он все равно не сможет. «А ты чего не умираешь, Иван Георгиевич?» – спрашивает Жилина его бывший сокамерник маньяк Сипа, который присоединился к нему в его отшельничестве на острове. «Из-за них», – отвечает Жилин, показывая Сипе фотографию своей семьи. «Так они же у тебя умерли. Быстрей окочуришься, быстрее с ними встретишься на том свете», – недоумевает Сипа. «Как же я с ними встречусь, они в раю», – подводит итог Жилин. И все же он жив надеждой, что, несмотря на свои тяжкие грехи, сможет встретиться с семьей пусть даже на один момент, если будет похоронен рядом с ними. «Можно на том свете попросить что-то вроде свидания. Один раз хотя бы», – уверен Жилин. Можно сказать, что вся философия и сотериология «Новой Земли» построена именно на этом – на одном шансе из миллиона вырваться из ада. Причем эта сотериология совершенно отлична от того, что уготовано обычным людям. Избыток беззакония и отсутствие всяких надежд влияют и на конфигурацию ада и рая в представлении преступников и, в конечном счете, в их судьбах. Так, Сипа многозначительно замечает Жилину: «В загробном мире между раем и адом строится Третий Участок. Не пересылка, не чистилище какое-нибудь временное. Они, Иван Георгиевич, для таких как ты, строят Третий Участок. Ты понял мое открытие?» А потом добавляет: «Да, Иван Георгиевич, тебе нельзя здесь умирать. Есть такое выражение «Богом забытое место». Мы сейчас находимся в Богом забытом месте. А раз Бог забыл про это место, значит, он отсюда души вообще не забирает. Черти могут забрать, а Бог – нет». И все же фильм рассказывает о том, что надежда есть даже в таком месте, как колония «Новая Земля». Жилин находит в далекой бухте острова вмерзший в ледник старый советский гидросамолет. Более того, вернувшись с Сипой в лагерь, он выступает против Обезьяна и поднимает зэков на бунт, прекращая людоедство. Обезьян мертв, зэки свободны, продукты поделены. Плюс к этому голодная смерть побеждена и зэки добывают себе пропитание в море, собирая скудные ракушки и водоросли. На острове строится православная часовня. Но вскоре прибывает следующая партия отверженных – на этот раз американцев. Снова завязывается жестокий бой, и Жилин со своими еле-еле одерживает тяжелую победу. Правда, «международные силы», проводящие мониторинг острова, приходят к мнению, что развитие проекта зашло слишком далеко. Проект колонии «Новая Земля» официально закрывается и признается одним из самых больших заблуждений человечества. А сама колония уничтожается огнем с военных кораблей вместе со всеми колонистами. Жилин с несколькими товарищами успевает добраться до гидросамолета и взлететь. Пронзенный пулями самолет все-таки прорывается через кордоны окружившей Новую Землю флотилии и улетает, уже свободный и, видимо, освобожденный от зла. В этом одно из самых важных отличий «Новой Земли» от вызывающей чернухи «Груза-200». Оно заключается в вечной антитезе между замурованным миром и миром с просветами впереди, между адом свершающимся и уже свершенным. Фильм действительно оставляет после себя довольно смешанные чувства и ставит множество неудобных вопросов, один из которых более чем очевиден. Его можно озвучить так: что же такое произошло со всеми нами, что уже к 2013 г. наше общество превращается в генератор, который плодит маньяков и убийц в геометрической прогрессии? Ведь в финальных титрах фильма показаны фотографии главных героев в прошлой жизни, еще до тюрьмы. Мы видим нормальных и даже светлых людей – хирургов, учителей, слесарей. Эту лакуну понимания придется заполнять уже самим зрителям. К тому же более чем красноречиво выглядят флот «международных сил» и солдаты в натовской униформе вокруг наших северных островов. Это способно сказать о многом, если не обо всем. И вывод из предложенных нам размышлений, увы, не столь утешителен: общество победившего потребительского гедонизма, общество внутренне и внешне разобщенных людей в своем закономерном развитии не может не попасть под колпак очередного координатора проекта «Новая Земля» Марты и ее хозяев, словно дипломированные вивисекторы ставящих опыты над бывшими людьми и бывшим народом. К чему же мы тогда идем, если это грозное предостережение Александра Мельника расположено не в аморфном «будущем», а начинается уже завтра? Но выход, подсказанный авторами фильма, как и во все времена, может быть только один: это путь наверх со дна собственноручно выкопанной пропасти. Потому что с адом на этой земле расстаться невозможно, но можно выбрать, где тебе находиться – под ним или над ним. Дмитрий ДАНИЛОВ
Nulin: Новое русское слово, 13.09.2008 Оправданная жестокость (выдержки) Рассказывает режиссер Александр МЕЛЬНИК. — Сценарий лежал десять лет. Почему именно сейчас вы решили им заняться? — Ко мне он попал недавно, и как только я его прочел, то сразу решил, что мы это снимем. Это некое свидетельство того, что происходит сейчас с миром. Оно гипертрофировано, оно ужасно, мне кажется, но вот один из моих товарищей сравнил его с портретом Дориана Грея. Общество создает себе некую иллюзию, зеркало, в котором отражается его благополучие, но ведь есть и настоящая составляющая, и если мы периодически не будем к ней возвращаться, мы точно утонем в наших утопиях. Благими намерениями, как известно, вымощена дорога в ад. В любом конфликте виноваты всегда все стороны. Так же и в нашем кино. Я же не обеляю этих преступников. Я говорю о людях, которые попали в чрезвычайные обстоятельства, сложные условия, и которые вдруг демонстрируют необыкновенные качества, человеческие и нечеловеческие. — Возможно такое на самом деле? Возможно, чтобы люди устроили себе именно такую историю? Это свойственно человеческой природе? — Есть примеры. У нас почему-то об этом не рассказывают, но во Франции вышла книга о том, что происходило в 30-х годах на севере Якутии, где на острова без охраны выселены были зэки. Они разбрелись по всему краю, потом их ловили, потом за их уши платили охотникам, они жрали друг друга. Книга эта называется «Остров людоедов». Но мы же говорим об аллегории. Человек, поставленный в определенные обстоятельства, начинает жить, изменяя человеческим законам. Это главная мысль фильма. А если говорить о физиологической составляющей, то мы знаем, что человек может превратиться в зверя. Он становится бешеным даже в обществе, где существуют законы. А когда законы исчезают? Первый день Апокалипсиса — отменены законы человечности. Есть только один закон — кто сильный, тот победил. Конечно, можно сказать: почему герои фильма не начали ловить леммингов, бить китов? Это была бы другая история, что-то вроде Робинзона Крузо. — А маньяк-убийца, разматывающий из любопытства кишки своим жертвам, — он тоже человек? — Скорее, полубес. Периодически в нем появляется нечто человеческое, но довлеет бесовская сила, которая все разрушает. Он ребенок, из которого можно вылепить все что угодно. Когда его ведет дурная сила, он превращается в неразумное дитя, которое обрывает крылья мухам. Ему это интересно. — Очень сложная задача — пытаться сострадать типу, который убил не меньше пяти человек и разматывал им кишки из любопытства... — Безусловно. Но мы же вывели ситуацию в крайность. В идеальном, утопическом варианте мы должны сострадать и этим людям. Но у нас не получается. А дальше мы отступаем, отступаем, и вот на дороге стоит бабушка, голосует, а мы ее не берем, потому что дождь идет, машина чистая, кто-нибудь подберет, кто сзади едет. Мы увидели зимой бомжа, который лежит на улице, но нам хочется пройти мимо, потому что от него пахнет очень плохо. Помните притчу о добром самаритянине? И вот мы все отодвигаем границы своего участия, и оказывается, что мы живем в очень маленьком мире, в котором есть один только я. Мы даже своим близким не можем сострадать и говорим: «Чего ты хочешь? Я принес тебе зарплату, заработал денег, не трогайте меня, я живу для себя, я устал». Устал быть человеком. — Вы явно критично относитесь к европейскому гуманизму. Почему? — Мне кажется, сегодняшний христианский западный гуманизм выстроен по закону: если ты не нарушил закона, ты прав. Если у тебя хороший адвокат, ты можешь безнаказанно совершать преступления, быть безнравственным. В нашем обществе все было по-другому: человек должен был заботиться о спасении души своей, и страх Божий должен был его сдерживать. И если в тебе нет страха Божьего, а есть страх перед законом, то такая цивилизация проигрывает. Я не говорю об экономике, я говорю об отношениях с Богом. В этом смысле мы ни в коем случае не должны идти на западные эксперименты. — Правда, что вы сняли это кино на свои деньги и на те, что одолжили у друзей-бизнесменов? — Часть производственного бюджета — действительно мои деньги и деньги моих друзей, но основной массив — обычные банковские кредиты. Олег СУЛЬКИН
Евгения adm: 17 сентября 2008 г. http://www.pravaya.ru/
Nulin: Журнал «Кто Главный», октябрь 2008 Лавроненко. Интервью после "Новой земли" - В одном из ваших с Андреем Звягинцевым интервью для радио вы сказали всего две фразы: «здравствуйте» и «я не брился две недели». - Нет, нет, там еще были фразы, я много говорил. - Не знаю, все равно вы производите впечатление человека малоразговорчивого. Это соответствует действительности? - Иногда приходится. - Но вы же работали конферансье, когда служили в армии, разве конферансье могут быть малоразговорчивыми? - Это было так давно... Мне еще не было двадцати лет. - Но я читал, что вы даже должны были сами придумывать репризы. - Ну да, объявлял номера. Это было в ансамбле СКВО. На мне были обязанности ведущего концерта. Я должен был читать не только патриотические стихи, но и юморески какие-то. Мне приходилось читать и Жванецкого, и Горина, и Альтова. Сейчас всех и не упомнишь. Потом надо было готовить программы, посвященные всяким событиям, праздникам. У меня была и киноаппаратная. Я готовил подборки из кадров, какие-то секунды под какие-то тексты. Работа, кстати, была творческой. - Это были тексты вашего собственного сочинения? - Что вы. В те годы это было просто невозможно. Да этого и не требовалось. - В одном из интервью вы сказали, что считаете себя - по своей внутренней сущности - комедийным актером. Но комедийных ролей вы пока не сыграли? - Пока нет. - Были попытки? Может быть, в театре... - Опыты были, большие, маленькие... Когда я разговариваю с друзьями, коллегами, юмор постоянно присутствует. Многие говорят: «Давай, давай!». Но все же это связано не только с моим желанием, не с тем, как я себя вижу. Многие - особенно в кино - используют то, что они увидели раньше. Они увидели человека в определенном образе и давай, давай дальше так же его и использовать. - Они не увидели в вас комедийного актера? - Ну да. Я понимаю, конечно, что у меня физиономия не комедийная. Но вы ведь знаете, это известная вещь, комедийные актеры в жизни очень серьезные и несмешливые люди. В жизни, за сценой. Но это я не о себе. - Когда вы получили премию на Каннском фестивале ,в ансамбле СКВО собрались люди, стали вспоминать, как они служили вместе с вами. - Да вы что! - Никто не вспомнил. - Ну, наверное, это собрались люди, с которыми я не служил. - Еще я звонил бывшему директору ТЮЗа, Компанийцеву. - Но я никогда не был в ТЮЗе. - А он говорит, что помнит, как вы приходили в театр вместе с Жигуновым , и он сразу понял, что Константин далеко пойдет. - Сейчас многие говорят, что помнят ,как я куда-то приходил. Но с Компанийцевым мы даже не знакомы. - Так вы не пытались работать в ростовских театрах? - Да ничего я не пытался, я здесь учился всего один год. Поэтому не знаю, откуда он все это взял. Это не только к нему относится. - Но в вашей жизни был еще и Дворец культуры «Ростсельмаш». - Не знаю, как сейчас, но тогда это был огромный культурный комплекс... - Сейчас там закрыли даже библиотеку. - Тогда он жил... Там был народный театр драмы, еще какой-то, и Театр юного зрителя, в котором я занимался, а мама Жигунова им руководила. Был народный театр танца, был народный театр балета, которые гремели и ездили не только по стране, но и за границу. Там было столько коллективов! И они не просто так отрабатывали время, люди пытались туда попасть и не всем удавалось. - А что это были за спектакли? - Ну, во-первых, все новогодние представления были на нас. Со мной был связан очень громкий спектакль «Двадцать лет спустя». Это была курсовая работа - Галина Ивановна Жигунова училась в Щукинском училище на режиссерском факультете. Приезжали известные педагоги, они посмотрели наш спектакль и очень высоко его оценили. Спектакль очень долго делается, особенно когда непрофессиональный коллектив - год-полтора. Те, кто участвовали в нем, до сих пор его помнят, хранят фотографии. Еще какие-то спектакли были... - А ваша сестра тоже участвовала? Я читал, что именно она привела вас в театр. - Нет, она не участвовала. Она просто нашла рекламу в газете, прочитала и сказала: «Иди, там набирают!» И я пошел. - Вы говорили про ваших ростовских друзей, с которыми регулярно общаетесь. Они связаны с театром? - Нет. Кто знаком по самодеятельности, кто одноклассник. Последние пять-семь лет мы тесно общаемся. С искусством никто не связан. - Никто из друзей не просит вас чем-нибудь помочь? - Нет. - То есть дружба в чистом виде? - Абсолютно. - На вашем неофициальном сайте все время прокручивается ролик из фильма «Возвращение» - именно тот момент, когда вы бьете мальчиков. - Не знаю, кто это сделал этот сайт. - Тем не менее, интересно было бы узнать ваше мнение о воспитании детей (у Лавроненко - приемная дочь). - Я считаю, что детей надо воспитывать любовью. Причем чем больше этой любви, тем лучше. Много любви не бывает. Либо она есть, либо ее нет. - О вашей семье практически ничего неизвестно. Вы уходите от ответов на эти вопросы. Это принципиальная позиция? - Не то что ухожу. Я просто не понимаю, зачем это нужно, это же совсем другая история. Есть другие люди, которые этим живут, и в этом находят какой-то смысл. Наверное, вот так. - После фильма «Возвращение» вашим агентом стал Сергей Жигунов. Сейчас - он по-прежнему ваш агент? - И сейчас. Но он мой друг. У меня не один агент, есть еще агент, который специально всем этим занимается, а с Сергеем я советуюсь в какие-то моменты, когда уже не знаешь, что делать. Я часто с ним советуюсь. - Фильм «Новая земля» он вам посоветовал? - Нет, это я сам. - Роль случая в вашей жизни? Сегодня вы говорили про Бога, что идете к нему, про путь. - Скажем так: ряд случайностей - есть закономерность. В каком-то смысле... Человек ничего не делает и говорит: «судьба». Что такое случай - кирпич упал? - Ну возьмем простой вариант: человек в нужное время оказался в нужном месте. - Ха-ха... Как посмотреть. Может быть, к этому все шло. Все равно, вы случай сводите к какому-то успеху, вот что-то произошло и человек стал успешным. Случаен ли у человека этот успех? Речь об этом? - Об этом и не об этом. Вопрос сложный... Можно взять другую сторону вопроса. Есть ли пределы энергии, с которой человек должен стремиться к воплощению заложенных в нем способностей? Может, надо поработать локтями? - Конечно, нет. Однозначно нет, не надо никого расталкивать. Все усилия нужно направить на самого себя. Не надо побеждать других. Надо побеждать себя. Узнавать себя и побеждать. С.Медведев
Nulin: Рецензия из ЖЖ, Константин ТЕРЕХОВ, 14.10.2008. Рецензия без особых "закидонов" и философствований. Этим и хороша. Заметка о кино: Новая земля Планировал сходить на этот фильм в кинотеатр, но, как обычно, с нашим кино – как рулетка: повезет, не повезет! Как то делать выводы согласно трейлера, актеров, художественной труппы не получается. Вот взять режиссера Мельника: кто он, что он непонятно, из открытых источников значится, что это вообще его первый фильм. Исполнитель главной роли Константин Лавроненко все по сериалам снимается, и в мое поле зрения не попадал. Синопсис также особый эмоций не вызывал… Решил действовать как всегда в таких случаях: дождаться выхода на dvd. Таким макаром решил поступить еще с рядом фильмов. И если «День Д» и «Гитлер капут» - это понятно, что по определению должен быть натуральный шлак, то в случае с «Новой землей» все не так просто оказалось. Впрочем, как и с русским «Коммандо», но об этом в другой раз. Первоначально сел смотреть всей семьей, но после первых кадров вырубил, и продолжили просмотр с женой только после того, как уснул ребятЁнок, потому что натурализма в этом фильме с лихвой. Вывод первый: детям, беременным, слабонервным и впечатлительным смотреть категорически запрещено. Что, впрочем, к минусам фильма отнести никак нельзя. Да и честно говоря, сразу после просмотра что-то никаких минусов и не находилось! По привычке, честно старался еще в процессе подмечать всякое разное, но ничего такого не находилось. Да и как-то происходящее на экране затянуло и захватило, что было не до критики. Тоже самое – и по завершению фильма. Сценарий? Да вроде все нормально. В конце концов, в целом - это фантастика, показывается будущее, в котором может быть что угодно. А по мелочам тоже вроде как все реально. Правда, единственный момент, в который я не поверил, как они там подручными средствами смогли починить аэроплан. Во все остальное – веришь! Постановка хорошая. Повторюсь, все смотрится на одном дыхании, практически без перекуров. Режиссер, пусть и дебютант, свое дело знает. А может как раз в этом и причина: вот он новый незамутненный свежий взгляд новичка? Что бывает редко, но практически все актеры сыграли если не на «пятерку», то на твердую «четверку» точно. Приятно удивил Жигунов в эпизодической роли. Башаров мне, в принципе, нравился всегда, и в этом фильме не подвел. Но самое большое открытие – это Лавроненко, сыгравший главную роль: просто отлично. Про натурализм уже упоминал. Каннибализм, показанный чуть ли не в открытую, кровь, смерть, резня – все тут есть. Но все снято настолько, насколько это нужно, ни больше, не меньше. И, что самое главное, тут натурализм не ради натурализма, а потому что – это все реально и это все есть в том сообществе, о котором повествуется в фильме. Единственный большой недочет – это финальный эпизод, который рисовался на компьютере. То ли денег не хватило, то ли умения – но смотрелось это все слегка паршиво. А в целом, хорошее и достойное кино. Даже могу сказать, что в нашем кино ничего подобного за последнее время и не припоминаю. Смотреть всем, за исключением вышеупомянутых групп населения.
Nulin: jiva! А когда же Вы порадуете нас своим прочтением темы "Новая земля"? Можно ведь не писать большой опус, а кратенько - предложений 5-8... ... Я поняла. Обещанного 3 года ждут, а еще и года не прошло
jiva: Nulin ладно-ладно не нервничайте так, нервы вам еще пригодяться Просто подумалось, что это уже не актуально , но если вы так просите, то прошу - мой "опус": Начну с внеших вещей. Ходила первый раз на фильм 28 августа вечером и постаралась проследить, что за контингент зрителей присутствовал в зале – в основном это была молодежь 30-40 лет . Помниться создатели хотели видеть среди своих зрителей «думающих подростков 14-16 лет» - таковых в принципе не наблюдалось (в смысле подростков этого возраста ). Были немного 40-50-летних. Зал был заполнен где-то на 1/3, что для буднего дня наверное и не так плохо. Теперь про сам фильм. В общем и целом он произвел на меня благоприятное впечатление, хотя честно признаться, в свете этих бурных дискуссий о нем перед прокатом меня «терзали смутные сомнения» и я ожидала, что возможно будет хуже. Сразу по поводу жестокости: я бы сказала, что фильм скорее жесткий, чем жестокий – по-моемому это все же разные вещи. Вообще глупо ожидать в фильме про зэков с пожизненным за убийства каких-то ангельских действий и того, что они не будут в общей своей массе действовать по старинке – то есть, убивать. Потом, все твердят об избыточном количестве насилия в кадре. Да любой боевик и уж тем более триллер, даст фору 10 «Новым Землям» по колличеству убийств и натурализму в показе всего этого в кадре. Скажем, в том же «Коде Апокалипсиса» было стоооолько убийств, только в 10-минутный бой в начеле фильма чего стоит. Что понравилось в фильме: 1. Просто невероятно красиво снятая природа. Илья Демин просто заслуженно получил на «Кинотавре» свой приз. Суровость природы очень хорошо подчеркивает зыбкость человеческой жизни в этих условиях. В этом плане очень показателен, на мой взгляд, случай с цветком, который Жилин находит во время ухода из лагеря. Такой маленьким и хрупким инородным телом он смотриться в этом суровом краю. 2. Подбор музыки просто на высоте – все в тему и в нужных местах расставляла свои акценты. Например, звучащий в момент расстрела заключенных Моцарт + триптих Босха в кадре – великолепно передают настроение момента, весь его трагизм. Еще запомнилась песня на титрах – очень проникновенная. Вообще и сами титры были необыкновенно хороши – в начале каждый персонаж фильма вплетается в общую картинку иконы «Страшный суд», в конце идут фотки «дотюремной» жизни всех персонажей – сильный ход. 3. Понравилась игра актеров – вообще про это много уже говорили. Единственно только не соглашусь, что И. Допкунайте не к месту была. На мой взгляд это было так специально задумано режессером – показать такой образ барышни не от мира сего, которая витает там в своих гуманстических идеях, предлагает кофе-чай, а через час преспокойно отдает приказ всех уничтожить. Еще не известно, кто страшнее на самом деле – зэки или такие западные «борцы за гуманизм». (а это, увы, очень актуально для нас в свете последних событий на Кавказе – двойные стандарты у американцев и их подпевал из Восточной Европы уже норма). 4. Запомнились некоторые фразы: «Сколько не живи – все равно мало будет», «Вот он край земли – по крайней мере для нас», «Человек такая гнида – процентов на 30 состоит из того что даже бульон не сваришь», «Барашком пахнет – смертью пахнет». И по поводу концовки – как я поняла ее. Все улетели к новой жизни ровно настолько, насколько произошло преображение внутри них. Например, Сипа тоже взлетел, но несколько секунд, Аржанов и Толя-слесарь улетели с Жилиным, но их настигли пули с американского корабля. И по-сути один Жилин получил право на "новую жизнь".
Nulin: jiva пишет: ладно-ладно не нервничайте так, нервы вам еще пригодяться Спасибо за заботу о моих нервах jiva пишет: Просто подумалось что это уже не актуально Как это не актуально? Во-первых, фильмы живут не месяц и не два. А некоторые переживают и десятилетия. Поэтому всегда интересно узнать мнение зрителей о той, или другой картине. Я Вам больше скажу. С удовольствием бы узнала Ваше мнение, например, о любом из старых фильмов с участием СЖ. Разное время, разное прочтение - когда-то актуально, сейчас может быть - наивно, а может и нет? А есть фильмы вне времени... Спасибо за "опус". Прочитала с интересом. К сожалению, не могу Вам прооппонировать, потому что так и не дошла до кинотеатра. Но, может и решусь как-нибудь купить фильм на DVD. jiva пишет: Подбор музыки просто на высоте – все в тему и в нужных местах расставляла свои акценты. Вы знаете, я считаю, что правильно подобранная музыка, как минимум на четверть, обеспечивает успех картине (естественно наряду со сценарием, игрой актеров и визуальным рядом). Удачно найденная музыкальная тема, да еще и в нужном месте, "цепляет" и может заставить вернуться к фильму, смотреть заново, что-то переосмысливать ...
Евгения adm: jiva, спасибо за содержательную рецензию
Nulin: Еще один отзыв читателя ЖЖ, 30 Окт, 2008 Кино навыворот «Новая земля» - это фильм не для всех. В нем тошнотворная жестокость сочетается с редкой художественностью. Такая взрывоопасная смесь не позволяет оставить фильм без внимания, и ругаешь его или хвалишь – не написать о нем трудно, а уж забыть практически невозможно. Персонажи Хорошо прописаны и детально проработаны. Запоминаются даже без заучивания имен – с первого же появления. Сцена разговора с начальником тюрьмы – безупречный прием. - О чем вы мечтаете? (с) Начальник Тюрьмы Жилин (Константин Лавроненко) Выглядит чужим среди всей пестрой компании. Он не рассказывает о своих мечтах, не бежит драться за ключами, не делит припасы и сферу влияния, не играет в «последний-мертвый». Ищет выхода, пытается выжить и сохранить лицо, ради семьи, которой впрочем, давно нет. Лавроненко играет безупречно, к нему претензий нет. Проблема скорее в сегодняшнем обществе. Пресловутая подмена понятий. Очень прочно в мозгу у каждого укоренилось: если любит – значит хороший. Можно убить, опуститься, натворить гадостей, главное любить. Это как искупление. - Хитрый человек – прожил два месяца без общества. (с) Обезьян Сипа (Андрей Феськов) Очень яркий персонаж, новый для российского кино. На нем держится вся личностная линия фильма. Мне она кажется ярче и интереснее линии социальной. Финал – падение героя со скалы – апогей свободы личности, свободы от страха перед смертью и отрицание всего мирского. В этом чувствуется хорошая формановская нотка, а Сипа как герой чем-то сродни Николсону в «Пролетая над гнездом кукушки». Уж простите за такое сравнение. Андрей Феськов – парень-открытие. В этом нет ни капли сомнения. - Все-таки зря я Махову воды налил. Меня теперь черти в ад не возьмут. (с) Сипа О фильме в целом Он динамичен до постоянного внутреннего напряжения, до глубоких следов от ногтей на ладонях. Это вероятно достигается почти непрерывной сменой антиподов главного героя. Сначала - чеченцы, потом - природа севера, затем - воры в законе во главе с Обезьяном, американцы, устроители эксперимента и так далее. Несколько разочаровал, пожалуй, только Жигунов. Ну не может быть у полковника российских спецслужб таких шустрых бегающих глаз. Власть не терпит суеты. Фильм вывернут наизнанку: жесткость утрирована до насмешки над киноэпатажем; воры в законе величают друг друга господАми; маньяки-убийцы подают кружку воды нуждающимся. Его будут ругать, и требовать его запрета. А на мой взгляд, кино нутром на улицу – это несомненный атрибут молодого кинематографа. Вспомните детей, у них вся одежда швами наружу. Дмитрий Полозов
полная версия страницы