Форум » СМИ » ИНТЕРВЬЮ » Ответить
ИНТЕРВЬЮ
Евгения adm: Любые формы (видео, аудио, печатные) интервью. Темы «Интервью»: часть-1 часть-2 часть-3 (Всего 3)
Анастасия Белова: Ирина , спасибо за сообщение К сожалению, не разобралась еще, как это сделать, но попробую позже.
Ирина: Анастасия Белова, там все просто: по ссылке зайти на сайт интернет-журнала. В правом верхнем углу - обложка майского номера с фото СВ, и на самой обложке внизу "кнопочка": листать журнал. Кликаете по ней, и начинают переворачиваться страницы журнала. Интервью - на 13-й странице, а перед этим есть немного и о "Беглых родственниках".
Анастасия Белова: Ирина , спасибо! Ну а я уже нашла, только получилось, загрузила свежий номер и прочитала все.
Ирина: Анастасия Белова,
Ирина: Российское кино потеряло треть доходов из-за ухода с Украины Есть ли отличие в работе актера в театре, кино и сериалах? Что из этого вам больше нравится? С.Ж. Я сейчас активно снимаюсь в сериалах. Недавно закончился показ сериала, где я играл главную роль. По мне, так эта работа почти ни чем не отличается: в кино и в сериале. Она почти одинаковая, потому что ты и в том, и в другом случае работаешь с камерой. Бывает, что в сериалах чуть больше минут экранного времени в день снимают, чем в кино, потому что там тщательнее выстраивают планы. Кино при съемке порублено на кусочки (эпизоды) и надо переезжать постоянно куда-то, поэтому получается, что в день ты играешь меньше. А в театре я не работаю, у меня нет на это времени – театр требует большой подготовки, репетиционного времени. У меня нет возможности полгода репетировать пьесу и потом 20 раз ее сыграть. Вы себя пробовали и в качестве актера, продюсера, сценариста. Это потребность времени, творческому человеку нужно быть мультифункциональным? С.Ж. Нет, не нужно. Вообще лучше, когда человек специалист в чем-то одном. Я с подозрением отношусь к людям, которые и пишут, и снимают. Пожалуй, режиссер должен уметь писать. В основном, лучшие фильмы часто сделаны режиссером как сценаристом, и это правильно. Потому что тогда он понимает, что снимает, что он хотел сказать. Я часто сталкиваюсь с тем, что режиссер с чем-то соглашается, а потом ты у него спрашиваешь: «Что ты снимал в этой сцене?», – и понимаешь, что он понятия не имел, о чем идет речь, постеснялся о чем-то спросить, и в итоге ничего не получилось. Это странно выглядит на экране. Например, он не может помочь артистам. Поэтому хорошо, когда режиссер пишет сценарий. И хорошо, когда каждый делает свое дело, сосредотачивается на этом. Хотя есть и те, у кого получается делать несколько дел. Не могу сказать, что у меня все получается, но артистом и продюсером я точно работаю вполне квалифицированно. Проблема непрофессиональных режиссеров, насколько она актуальна для нашей страны? С.Ж. Проблема неталантливых режиссеров очень актуальна для России. У нас вообще проблема с режиссерами и сценаристами. Как ее решить? С.Ж. Зарплату увеличивать. Это поможет? С.Ж. Да. Тогда талантливые люди пойдут в институты. Это длительный процесс, поэтому надо уже сейчас это понимать, чтобы через 6 лет появились хорошие режиссеры. Кризис сильно сказался на киноиндустрии? С.Ж. Прошлый год был очень плохой. Я телевизионным кино в основном занимаюсь и могу сказать, что оно встало. Это уже четвертый кризис такого рода и по нам он бьет в первую очередь, потому что мы ненужная часть экономики. Как только случается что-то, первые, кого вычеркивают – нас. Потому что реклама уходит из телевидения, и после этого резко падают бюджеты. А кино - достаточно дорогая штука. На телевидении в кризис остаются только новости, передачи. Были у вас какие-нибудь недавние телевизионные работы? С.Ж. Я играл в картине «Шакал» в проекте «Первого канала» про знаменитые преступления. Они серийные, короткие, интересные. Это была четвертая история. И в еще одном проекте собираюсь участвовать, он вроде «Осеннего марафона», фильм «Дипломат» называется. Сейчас пробы будем делать. Как вам Ставропольский край, вы бы здесь что-нибудь отсняли? С.Ж. Я уже снимал два года назад в Кисловодске. Тут чудесная натура. И я знаю, что сейчас к вам собираются питерские ребята, тоже хотят что-то снимать. Сейчас идет «Год кино». Как он проходит? С.Ж. Идет, да... Прекрасно. Собственно, проходит и проходит. Это напоминает фразу из Высоцкого: «Если вы не отзоветесь, мы напишем в “Спортлото”» – кто его объявил, зачем его объявили? То, что кто-то объявил этот год «Годом кино» – отлично, но я как снимал кино, так и продолжаю это делать. А «Год кино» это или «Год физкультурника», или «Год посадки гречки в нечерноземной полосе» – ну и что? Хотя я вам скажу что в министерстве культуры, в Фонде кино в этом году раздают невозвратные деньги на кинопроизводство, а в прошлом они были возвратные. Вот и вся разница. Какие сейчас основные проблемы в киноиндустрии? С.Ж. Кризис. Это не только кризис кинематографии, и не только в нашей стране - он везде. Но у нас особенно, потому что против нас введены санкции, которые автоматически по нам ударили очень сильно. Из-за этого с телевидения ушел рекламодатель, оно потеряло бюджет. Соответственно, и по телевизионному кино это бьет очень здорово. И в целом ненаполнение бюджета будет бить по государственной поддержке в области большого кино. Также как во всех сферах жизнедеятельности. Бизнес не получается привлекать? С.Ж. В условиях кризиса ничего не получается. Ну, во-первых, мы Украину потеряли, которая давала 30% возврата от бюджета, потому что они только на наших сериалах сидели, ничего не производили и ничего не могут производить, как я понимаю. Их телевизионщики очень расстроены этим. Получается, вместе с кризисом мы и партнеров потеряли сразу. Думаю, мы выберемся, но очень богатых фильмов в ближайшее время не ждите, сериалов тоже. Хотя фильмы-то, может, будут, потому что бывают разовые заходы (инвесторов), к экономике не всегда имеющие отношение. А сериал связан с реальной возвратностью средств. Поэтому чудес не будет. Есть смысл ввести цензуру в кино и вернуться к съемкам 5 фильмов в год, но хороших? С.Ж. Это бессмысленно, потому что кинотеатрам надо каждую неделю работать. Тогда там будут только американские фильмы. А цензура это все-таки немножко другое. Но цензура существует, она все равно есть, например, нельзя слова какие-то говорить. У меня прям есть список на 28 страницах, чего говорить нельзя. Он у редактора лежит, и мы в сценарии это правим. Еще все равно существуют цензоры от канала. И они тоже говорят, что вот это «нельзя». Причем, объяснить, почему именно «нельзя» – не могут. Я вижу, что присутствует личный момент. Вот это слово нравится – мы его оставляем, это не нравится – вычеркиваем. У меня есть картина про подводников. Там они ругаются как сапожники, не матом, но все же. И все равно какие-то слова можно, какие-то нельзя говорить. Объяснений, почему так, нет. И это цензура, на мой взгляд, и, причем, цензура заказчика. Еще бывает, что на каких-то каналах какие-то темы запрещены, например, гомосексуальные. Канал считает, что эта тема оскорбит их зрителей. Источник
Ирина: Сергей Жигунов: Сериал - это такие сказки для взрослых Телесериалов с большой сквозной идеей немного, говорит Сергей Викторович. Он напоминает: назначение сериального продукта другое. Фото предоставлено телеканалом НТВ Корреспондент «Труда» поговорила с известным актером об отличиях российских сериалов от советских и западных На этой неделе канал НТВ начал показ сразу двух остросюжетных сериалов, произведенных при участии Сергея Жигунова. Один из них, его продюсерское детище «Куба», — про нелегкое вхождение бывшего военного в гражданскую профессию следователя, которому приходится спасать из лап преступников собственную невесту. Второй, «Дело чести» — о том, как по-разному можно бороться со злом, о конфликте между избравшими различные пути братьями (которых сыграли актеры — братья Чадовы, Алексей и Андрей). Здесь Сергей, в памяти целого поколения оставшийся юным гардемарином, участвует как актер — исполняет роль немолодого бизнесмена, отбивающего у братьев девушку, из-за которой они втянулись в грех соперничества. О моде на криминальные драмы и о том, чем нынешние российские сериалы отличаются от советских и современных западных, — разговор корреспондента «Труда» с известным постановщиком и актером. — И «Куба», и «Дело чести» стартовали с хорошим рейтингом. Какой из этих проектов вам ближе? — «Дело чести» — это давняя история, сериал долго ждал своего часа, так что впечатления от съемок не так уж свежи. Но сама драматическая история очень интересная, актерский состав потрясающий. Одним из самых приятных открытий стала работа с потрясающей Агнией Дитковските. Кадр из сериала «Дело чести». Фото предоставлено телеканалом НТВ До того видел ее всего раз, в ее глубоком детстве и, конечно, встретив спустя годы, был приятно удивлен ее красотой, талантом и — главное! — поразительным сходством с матерью (Татьяной Лютаевой, исполнительницей роли Анастасии Ягужинской в фильме «Гардемарины, вперед!» — «Труд»). Это двойное везение — поработать и с матерью, и с дочерью, причем с обеими сыграть любовь. — Мы еще только учимся у зарубежных коллег делать сериалы или у нас есть своя школа? — Есть наша классическая школа телефильмов, наше классическое кино. Я бы назвал это не сериалами, а советскими киносагами — вот то, что мы умеем и что традиционно имеет успех. Тут сложился круг тем: о чести, о долге, о любви. В таких историях главный герой не может быть злодеем, хотя злодеям иногда позволяется быть обаятельными. Вспоминаются такие ленты, как «Следствие ведут знатоки», «Грачи», конечно же «Место встречи изменить нельзя». Западные драматические сериалы — совсем другое, там главными героями могут быть бандиты, и зритель будет им сопереживать, потому что они тоже люди. Мы только недавно начали работать в этом ключе, показывать жизнь с изнанки. Вот почему такой бомбой стала «Бригада», потом «Бумеры». «Дело чести» — это тоже история про то, что порой плохие люди могут быть хозяевами жизни. — А сериал «Куба», который вы спродюсировали, в каком стиле снят? — В стиле НТВ. В их сетке всегда было много подобных драматических детективов, и сейчас они производятся для канала десятками ежегодно. Делать еще один сериал стало неким вызовом для меня как продюсера и для всей нашей команды. Мне кажется, мы справились. От серии к серии нарастает напряжение, и зритель это уже оценил. Надеюсь, нам удастся удержать интерес на протяжении всех 24 серий. — И все же в чем изюминка «Кубы»? — Извечный вопрос «Чем удивлять?» стоял и перед нами. Историями про пропажу бриллиантов, какими-то особо изощренными маньяками и убийствами? Нет, мы сделали ставку на другое. Главный герой в исполнении Леши Макарова работает в органах, но он пришел туда из армии. Вояка, цельная натура, для которого все в мире делится просто: на хорошее и плохое, на друзей и врагов. Кадр из сериала «Куба». Фото предоставлено телеканалом НТВ И второй ключик: наш герой несчастен в личной жизни. За таким интересно наблюдать, зритель обязательно начинает ему сочувствовать. И вообще актерский состав очень хороший: Антонина Паперная, Катя Никитина, Александр Лыков, Владимир Стеклов, Лена Сафонова... — Вы задумываетесь о том, что вынесет зритель после просмотра? Должна ли быть «мораль у басни» или это необязательно? — Телесериалов с большой сквозной идеей немного. Будем откровенны: назначение сериального продукта другое. Помочь зрителю отвлечься, переключиться, а морали в конце фильма может и не найтись. «Куба» тоже могла бы на моральные выводы не претендовать, но тем не менее они там есть. Герою приходится выбирать между совестью и малодушием, долгом и личным счастьем. — Как вы думаете, почему криминальные драмы так популярны в нашей стране и на нашем ТВ? — Потому что люди в любом возрасте любят сказки. Криминальные драмы, детективы — это же самые настоящие сказки для взрослых. Люди приходят с работы сытыми по горло рутиной, им хочется погонь, скандалов, интриг, расследований... Перенестись в другой мир, вообразить себя в нем. — Так-то оно так, но ведь фантазировать и переключаться можно и за просмотром психологических картин, серьезных исторических сериалов. — К сожалению, чаще телезритель не склонен углубляться в размышления, ему не нужно ничего очень сложного. Знаете, раньше я тоже думал: ну-ка, где тут у нас мораль и нравственные ценности? Но, увы, современное телевидение — циничная, порой жестокая штука. Если ты делаешь продукт для массового зрителя, надо оставить высокие мечты. Стоит задача развлекать людей, уставших от ежедневного шквала информации и проблем. Хочешь оставаться на волне, быть в рейтинге — изволь: подстраивайся, давай зрителю то, чего хочет он, а не то, о чем мечтаешь ты и твои высоколобые товарищи. Притом, замечу, на телевидении достаточно продуктов и для тех зрителей, которым важней не развлекаться, а развиваться интеллектуально, познавать мир. Но надо отдавать себе отчет: зритель этот не массовый. — А вы сами телевизор смотрите? — Смотрю. Люблю те же сериалы, как и многие, отдыхаю с ними. Обожаю детективы с экшеном — как «Фарго», например. Как-то подсел на сериал «Паутина», посмотрел, кажется, все сезоны. Друзья и коллеги подшучивали надо мной, но меня действительно увлек сюжет. Из последнего, что меня порадовало и удивило, — сериал «Бедные люди». Вообще на ТНТ случаются работы, вызывающие уважение. У меня как-то в разработке тоже был сценарий, где писатель уходил на альтернативную службу. Но пока я над этой темой думал, они ее сделали. Идеи витают в воздухе. — Как относитесь к конкуренции? — Вообще-то наше сообщество производителей сериалов тесное и дружелюбное. Я научился радоваться за коллег, чему-то у них учиться. Хотя, конечно, западных сериалов, сделанных по высшему классу, больше. Я в восторге от проекта «Молодой папа» с Джудом Лоу. Роскошный сюжет, костюмы, игра актеров! Открыл для себя сериал «Джонатан Стрендж и мистер Норрелл» по роману Сюзанны Кларк. Совершенно британская, немного странная, но увлекательная вещь, нечто среднее между исторической драмой, мистикой и фэнтези. Британия, война с Наполеоном, два волшебника, которые спасают мир. История не для массового зрителя в силу своей нестандартности, но именно такие мне особенно нравятся. — У вас в планах подобного нет? — У меня есть давняя задумка снять сериал про двоюродного дядю Льва Николаевича Толстого — Федора Ивановича Толстого. Это был удивительный человек, неординарный, какие-то моменты его биографии легли в основу фильма «Дуэлянт». А вообще браться надо за то, что тебя цепляет. Как продюсер, например, я очень доволен своей работой «Однажды в Ростове» — она прошла на ура. — В следующем году исполнится 30 лет саге «Гардемарины». Сейчас Дмитрий Харатьян ищет финансирование на четвертую часть проекта... — Поздравляю коллег с этой датой. Безусловно, горжусь той работой. Но сомневаюсь, что сейчас можно найти финансирование на такую игровую, масштабную, костюмированную историю. Меня не было уже в третьей части, в четвертую также не приглашали. А если б и пригласили, не уверен, что согласился бы (улыбается). Нет, конечно, это один из судьбоносных проектов, но у меня было много и других ролей и фильмов, которые мне не менее дороги, благодаря которым я есть я. Источник
Ириш: Здорово, что появилось хоть какое-то интервью))) А то совсем тихо было.
Ирина: Ириш пишет: Здорово, что появилось хоть какое-то интервью))) Ириш, Я тоже с удовольствием прочитала интервью СВ. Очень интересно рассказано о телевидении, сериалах, современном зрителе.
Ириш: http://newokruga.ru/sergey-zhigunov-ya-perestal-ezdit-za-granitsu/ Мне кажется это неполный текст. Слов из заголовка я в нем не нашла((
Ирина: Интервью Сергея Викторовича, опубликованное на официальном сайте кинофестиваля "Меридианы Тихого", проходившего во Владивостоке с 9 по 15 сентября 2017 г. ПРЕЗИДЕНТ Президент «Меридианов Тихого» Сергей Жигунов ехал во Владивосток, по его словам, с восторгом. И не только потому, что с приязнью и теплотой относится к нашему городу, но и потому, что здесь у него живут друзья, с которыми давно хотелось увидеться, потому что о нашем фестивале он слышал только хорошее… — Вы удивились, когда вас пригласили на «Меридианы Тихого» в качестве президента? — Не очень. У меня есть опыт — я был президентом фестиваля «Созвездие».Больше меня удивило то, что делать ничего не надо. Обычно президент фестиваля — не номинальная фигура, не свадебный генерал, а тот, кто действительно делает фестиваль и во многом с самого начала принимает участие, руководит, отвечает за мно- гое… А тут я спрашиваю: чем помочь, что нужно? А ничего, отвечают… Ну ладно… Я люблю Владивосток, у меня здесь есть хорошие друзья, с удовольствием приеду. — То есть побыть свадебным генералом не отказались? — Нет, это такая редкость для меня, что даже приятно. (Улыбается.) Не сидеть в жюри, неожиданно отдох- нуть… Почему нет? И супруга моя прилетела во Владивосток. Хотя фестивальная жизнь все равно бурная, конечно. — Что-то посмотрели из кино или предпочитаете всматриваться во Владивосток? — Я внимательно, с любовью рассматриваю город, кино успею посмотреть и на других форумах… — Мы вас замечали в нашем городе и раньше. — В 2011 году. Мы здесь снимали сцены для фильма «Пираньи». И чуть не потонули, кстати. Снимали море на пароме в бухте Рында, был шторм, ветер сильный, судно опасно накренилось, спасателей вызывали… Кое-где в интернете даже написали, что «съемочная группа погибла в море, Сергей Жигунов еле выплыл». (Улыбается.) — Город изменился? — Да вы не представляете насколько!Вы здесь живете и наверняка не ощущаете эти грандиозные перемены. Я рассматривал Владивосток как будто заново. Нас тогда на Русский вывезли, в 2011-м, когда ЧП случилось, и мы не смогли выехать с острова из-за шторма, ночевали на какой-то базе… И вот утром колонна машин шла к парому по ужасной перекопанной дороге, мимо бесконечной стройки — та еще красота, знаете ли. А на днях меня провезли по огромному мосту, по той же дороге мимо корпусов ДВФУ — это поразительно, какой контраст! — Вы выбрали для показа на фестивале свой продюсерский проект — фильм «О нем». Почему? — Это чудесная картина, простая, человеческая, снятая хорошим режиссером Вячеславом Криштофовичем и написанная хорошим сценаристом Еленой Райской. Честная-честная картина. Это не авторское кино, конечно, но это удачная, хорошо сделанная и хорошо сыгранная мелодрама. Я очень люблю фильм и свою роль в нем. От начала до конца. Знаете, бывает, играешь в сериале, и сцена вот просто ни о чем. Стоишь и говоришь выученные слова. И ничего не происходит. В этом фильме нет сцен, в которых ничего не происходит. Поэтому я его люблю. — Вы были довольны, когда смотрели на получившуюся картину? — Да. Но это опасная вещь. Ведь часто бывает — вроде и сценарий отличный, и режиссер хороший, и актеры ничего… И все стараются… А выходишь с премьеры, и такое чувство, словно раскусил пустой орех… Леонид Ярмольник в таких случаях говорит: «Ну, хотя бы прекрасно провели время вместе». — Сегодня вы больше продюсер, чем актер? — Наверное… Хотя вот год назад для сериала на канале «Россия» сыграл такого дяденьку серьезного… Назва- ние сериала не вспомню даже… Так что да, наверное, сегодня больше продюсер. — Вы довольны этой своей ипостасью? — Она сложная, работа продюсера, конечно. И в России очень сильно,очень-очень недооцененная социально. На продюсере лежит громадная ответственность за весь процесс. Мне нравится эта работа, но иногда от такого груза на плечах сильно устаешь… Справедливости ради замечу, что, конечно, продюсер продюсеру рознь. Есть те, кто всем занимается как бы с высоты птичьего полета, не вникая, надувая щеки, а лодка плывет кое-как, без руля и ветрил. Я же, например, вникаю во все детали, работаю со сценаристами, ну и так далее. И даже думаю, что если бы не занялся продюсированием, то как артист много времени бы находился в простое – не потому, что меня не звали, а потому, что долгие годы ничего не снималось. Вы же помните, что это было за время – конец 80-х, начало 90-х. Как много актеров в самом лучшем возрасте для кино оставались невостребованными. Мое поколение потеряло лучшее свое время, золотое… – А вы с вашим типажом вообще могли бы стать, как в советское время, главным положительным героем… – Вы попали в точку. Типаж у меня такой… Не зря мне предлагали сыграть Горбачева в молодости! Уже на закате советских времен собирались запустить в работу фильм «Комсомольцы Ставрополья». Но как-то все не срослось, потом страна стала разваливаться. – Вы вообще могли бы и славных сказочных героев играть, хороших парней в фантастике. Никогда не хотели снять фильм в таком жанре как продюсер? – Нет. Я как-то не очень люблю все это. Много задумок есть про более реальные проблемы, надо только собраться и реализовать. — Что у вас сейчас в работе? — Я в основном занимаюсь телевизионным кино. Сейчас заканчиваю 10-серийный проект «Динозавр», это криминальная комедия, Андрей Смирнов играет человека, который полжизни в тюрьме провел и потом вдруг вышел и пытается понять новую реальность. Будем продолжать сериал «Горюнов» — про экипаж подводной лодки (по рассказам Александра Покровского), второй сезон в 20 серий снимаем. В скором времени начну сериал «Куба» с Лешей Макаровым, полицейскую драму, очень хорошо зрители приняли первый сезон, вот решили взяться за второй, пишется сценарий. Также работаю над сценарием ситкома для канала ТНТ с Семеном Слепаковым, надеюсь, получится очень смешно. Очень. Это не павильонные, а натурные съемки, только мягче, без закадрового смеха. Идет кастинг как раз, вот я на Лизу Арзамасову внимательно здесь посмотрел — и отправил ей предложение попробоваться… Лежит у меня отличный сценарий про крымскую полицию с очень яркими персонажами, про СМЕРШ собираюсь делать проект, для Первого канала — мелодраму женскую про девочек, которые только окончили школу, а тут началась Великая Отечественная, очень трогательный должен получиться… Может быть, сниму историческую картину, веду переговоры. В общем, проектов много. — И это вызывает уважение. Вы во все вникаете? — Сижу с авторами и пишу сценарии. Иначе просто не умею работать. — А сами какое кино смотрите, если есть возможность? — В зависимости от степени усталости. Если не очень устал, то что-то серьезное могу посмотреть. А если уж очень, то только что-то легкое. Потому что серьезному фильму не пробиться сквозь усталость. – Что-то понравилось из увиденного в последнее время? – Неожиданно смешной сериал «Слуга народа», сделанный Владимиром Зеленским на Украине. Очень смешной. Он про честного простого учителя, который вдруг стал президентом страны. На ТНТ сериал «Бедные люди» понравился. По сценарию – прям восторг какой-то. — Хватает ли времени на что-то, кроме работы? — Я люблю охоту. Очень. И это мой отдых. Полное переключение, совсем другое занятие, понимаете? И все, что я подстрелю, я сам готовлю, угощаю друзей, родных. И в выходные обязательно готовлю для семьи. Очень это люблю. Ну и Владивосток дал возможность мне немного отдохнуть, спасибо ему. Такая погода стоит дивная, я купаюсь каждый день. Вода бодрит, самое то. И вот даже немного сгорел на солнце на рыбалке. Зато сколько сил появи- лось, теперь вот домой — и за работу. – Много лет назад вы выступили автором целой серии стихов, которые были положены на музыку. Их записал и сделал пластинку Дмитрий Харатьян. – Да, писал стихи. Неплохие, кстати. Мне всерьез предлагали перейти в Литературный институт из Щукинского училища… Но когда стал много сниматься, писать стихи перестал. И сейчас не пишу. Наверное, потому что реализовался, нашел себя. Я много работаю со сценариями, придумываю сюжеты, так что в определенном смысле литературную работу не бросаю. Источник: официальный сайт фестиваля "Меридианы Тихого"
Ирина: Полный текст интервью, опубликованного в газете "Владивосток":
Ирина: Очень хорошее, интересное интервью. Посмотрите обязательно!
Ирина: Небольшое интервью СВ в рамках кинофестиваля "Свидание с Россией", проходящего в эти дни в Молдавии. СВ говорит об отзывчивых людях, о хорошей погоде, о фильме, который он привез на фестиваль, и о продолжении "Гардемаринов":
Ирина:
Ириш: Тинейджеры любят движение Сергей Жигунов об авторских фильмах, рейтингах и «Гардемаринах-4» Фестиваль «Свидание с Россией» «прокатился» по четырём молдавским городам с 10 по 13 октября. Впервые в нём участвовал советский и российский актёр, кинорежиссёр, продюсер, сценарист, поэт и телеведущий, заслуженный артист РФ, кавалер орденов Дружбы и Почёта Сергей Жигунов. Сериалы на гребне волны — Сергей Викторович, на ваш взгляд, составляют ли нынешние сериалы серьёзную конкуренцию полнометражным картинам? — Сериалы вытеснили на телевидении художественные фильмы. Если вы обратили внимание, уже несколько лет на ТВ новые художественные ленты не крутят. В этом есть логика: фильмы снимаются для кинотеатров, с расчётом на большой экран, определённый звук. И общие планы, в которых очень маленькие фигурки танков, самолётов, корабликов, в телевизоре практически не видны. В пользу сериалов скажу как продюсер, занимающийся много лет их производством: хороший сериал даёт возможность создать захватывающую историю, раскрыть всех персонажей, не спеша, подробно разобраться во всём. Мне очень нравится этот жанр, и с огромным удовольствием работаю в нём как продюсер. Правда, как артист не всегда попадаю на хороший материал. Но то, что я пытаюсь сделать, — мне нравится. А фильмы, которые сейчас идут в российских кинотеатрах, — очень упрощённые, потому что основным посетителям 14-24 года. Молодёжь не понимает, как выглядит жизнь, какие в ней случаются проблемы. Им надо, чтобы что-то взрывалось, бегало, прыгало, быстро мелькало. А когда всё быстро мелькает, не очень поговоришь о глубоком внутреннем мире. К сожалению, мы, в отличие от остального человечества, в 90-е годы потеряли аудиторию: люди перестали ходить в кино. И только через много лет подхватилась новая волна молодых зрителей. Упрощённое искусство — Случился разрыв зрительских поколений? — Совершенно верно. Артисты моего возраста в художественных фильмах практически не снимаются, потому что у нас нет аудитории: она как в 90-е перестала ходить в кинотеатры, так и не вернулась. В отличие от западного кино, где играют даже 70-80-летние артисты, и у них есть аудитория: ходят люди, которые их смотрят всю жизнь. А на нас теперь ходят… только в телевизор. — Как вы относитесь к… неглубокому кино? — Оно вызывает у меня серьёзное раздражение. К сожалению, ничего глубокого, такого, что можно было бы с собой унести, в кино уже не показывают. Потому несколько лет я вообще перестал обращать внимание на новые картины. За исключением каких-то больших работ: их всё равно продолжают делать, на это выделяются государственные деньги, существуют специальные программы. Хорошее кино снимается. Но оно, на мой взгляд, не для широкой аудитории. А сериалы становятся всё лучше, интереснее. И в них начали играть большие артисты. Это мировая тенденция: от комиксов, мультиков многие ушли в сериальную продукцию. — В чём залог успеха картины? — Никто не знает, как это происходит: что-то свыше витает в воздухе. Оно появляется, или нет. Вроде бы всё сделано правильно — описано, сыграно, снято. А картины нет. То есть она есть, видно, что хорошая, но она не разрывает людей на части, после неё не хочется начать жизнь сначала. Такой шедевр очень сложно создать, и яркие события крайне редко случаются в художественной жизни. Но они, несомненно, влияют на сознание. — Насколько вы зависимы от рейтингов? — Аудитория измеряется чётко. Есть ежедневная таблица по всем каналам, в которой каждую минуту видно переключение фокус-группы — трёх с половиной тысяч человек. За последние несколько лет бывали случаи, когда снимали с эфира передачи, картины: когда их доля аудитории падает ниже среднесуточной доли канала, канал начинает терять деньги на рекламе. В этот момент он убирает программу из эфира — навсегда! Произведение, конечно, останется в фильмографии. Но никто никогда больше не покажет его нигде. Потому что все каналы ожидают такого же эффекта, а никому потеря денег не нужна — это бизнес. — А как происходит продвижение фильма в кинотеатрах? — Ленту показывают директорам кинотеатров, владельцам сетей. Представьте себе: полный зал только директоров. Они смотрят картину и говорят: «Я это не возьму». У них собственное представление, связанное со многими обстоятельствами. Например: «Наша аудитория смотреть не будет, потому что год назад мы показывали похожую картину, и она не пошла». Или: «В нашем городе преимущественно проживают заключённые, так называемые химики. Именно эти люди решают, что показывать. И если скажут нет — ничего не поделаешь. Бывает, конечно, что они ошибаются: картину ставят, в итоге — полные залы, тогда увеличивают количество сеансов. Рынок регулирует эту ситуацию. Французское — с нижегородским — Из СМИ мы узнали, что в 2018 году в прокат выйдет фильм «Гардемарины-4». Однако в перечне актёров ваша фамилия не значится. Было ли предложение от Светланы Дружининой сняться в продолжении фильма? Или вы считаете, что тема исчерпана? — Не уверен, что в 2018 году выйдет картина «Гардемарины-4». У меня нет никаких данных о том, что идёт производство. Она уже выходила и в 2017 году, и ещё раньше. Думаю, что её не будет. Светлане Сергеевне 81 год. А режиссура требует колоссальных затрат энергии. Я снял всего один фильм и думал, что умру. При том, что могу очень многое, работаю практически бесконечно. Но режиссура — это такая нагрузка! В голове надо держать огромное количество информации, вы даже не представляете себе, сколько, и на каком количестве уровней. Буквально обо всём. Вплоть до того, что какая-то штучка должна появиться через пять серий, и она должна быть такая-то, а не другая. Потому что в сценарии была первая версия, потом вторая, затем что-то поправили, отменили и вернулись к прежней. А реквизитора уволили, новый реквизитор не знал, что ты сказал прежнему. Штучка где-то по кадру проходит, ты её видишь и говоришь: «Стоп!» Почему она красная, а не синяя? А все забыли. Но ты за этим должен следить. Помимо того, что актёры пытаются менять текст, потому что плохо знают сценарий. Актёр скажет: «Поехали налево», а у тебя снято, что поехали направо. Но он не был в этот съёмочный день, потому что там скакал… дублёр. И это всё кипит в голове, помимо того, что ты им должен объяснять, как играть сцену, показывать, помогать, уговаривать, кричать, заставлять. Это страшная нагрузка, если, конечно, к этому относиться честно, а не спустя рукава. И в 81 год означает просто убить себя. Хотя в этом возрасте, может, наоборот — продление жизни… — Что сейчас происходит с авторским кино в России? Может ли оно заинтересовать вас как продюсера? — С авторским кино у нас всегда всё ровно. На него Минкульт выделяет довольно большие средства: порядка миллиарда рублей в год. Хотя я не очень понимаю термин «авторское кино». С возрастом определился, что фильмы делятся только на хорошие и плохие. Других не бывает. Когда не понимаю, для кого снято, зачем снято и кто это будет смотреть, на мой взгляд, это плохой фильм. Зачем снимать то, что никому не нужно? Я не против, конечно, авторского кино, потому что это — лаборатория. — Что для вас самое главное в кино? — На экране нет ничего важнее человеческих взаимоотношений. Мне интересно смешение жанров. Часто делаю неправильные вещи, совсем не по науке. Несколько раз в конце фильма наказывал героев за то, что они натворили вначале, потому что так в жизни бывает. А в кино этого не любят: всё должно закончиться хорошо. Получается смена жанров: начинается как развлекательная картина, в конце — глубокая психологическая драма. Очень люблю смешивать французское с нижегородским и наблюдать, что получится. Нравится, когда сложно складывается судьба персонажа, возникают в ней неожиданные повороты. Люблю их рассматривать, разбирать, копаться… ДОСЬЕ Сергей Жигунов родился 2 января 1963 года в Ростове-на-Дону. Поступил в Театральное училище имени Бориса Щукина в 1980 году. Во время проб к фильму «Гардемарины, вперёд!» был призван в армию и, чтобы остаться на съёмках, был зачислен и служил в 11-м отдельном кавалерийском полку в Алабино. C 1990 года — генеральный директор TO «Шанс» киноконцерна «Мосфильм». Учредил Благотворительный фонд социальной реабилитации актёров кино России «Созвездие». Подготовила Марина Лаврова Источник: http://aif.md/tinejdzhery-ljubjat-dvizhenie/ © aif.md
Ирина: Cергей Жигунов празднует 55-летие В ушедшем году вышли две современные многосерийные ленты, в которых принимал участие Сергей Жигунов и которые имели высокий телевизионный рейтинг Анжелика Заозерская 2 января 2018, Вечерняя Москва Актер также рассказал "ВМ" о фильмах, которые мечтает снять. Актер, режиссер, продюсер Сергей Жигунов 2 января отмечает 55-летие. "ВМ" поздравила любимца публики с красивой датой, пожелала творческого взлета: - Спасибо. Задумок и желаний много. Как сказал мудрец, всему свое время, - ответил Сергей Викторович. Жигунов рассказал о фильмах, которые вынашивает, что называется, годами: - Я не просто мечтаю экранизировать роман "Три товарища" (в мои годы мечтать уже глупо), но и приобрел авторские права на экранизацию романа. Замечу, что это непросто. Раза четыре довольно близко подходил к реализации этой идеи, но возникал какой-то барьер. Для меня, выросшего на Ремарке, немного странно, что сегодня молодежь не знает этого автора и роман не читала. А фильмы мы снимаем с расчетом в основном на молодую аудиторию. Но главная проблема - российский зритель охладел к иностранцам. В годы моей молодости, в СССР, к иностранцам был повышенный интерес (запретный плод - сладок), а сейчас иностранцы - в порядке вещей. Если бы еще было равнодушное отношение в России к представителям других стран, но нет - преобладает неприязнь. Поэтому экранизацию романа Ремарка необходимо на несколько лет отложить. Я хотел пригласить знаменитого режиссера Римаса Туминаса снять этот фильм и даже имел с ним разговор, но Римас Владимирович очень занят, и его график расписан на годы вперед. Кино иногда приходится снимать быстро и неожиданно. Вторая мечта - снять фильм о жизни дяди Льва Толстого «Федора –Толстого американца» . Он – самый большой дуэлянт в истории России. Написан чудесный сценарий об этом ярком человеке. Но на эту многосерийную картину нужны большие деньги. Надо снимать блестящий 19 век, войну 1812 года, кругосветную экспедицию Ивана Крузенштерна, в которой принимал участие Федор Иванович и, конечно, многочисленные дуэли. Чего бы мне это ни стоило, но я сниму эту картину. У меня такое ощущение, что кто-то свыше писал сценарий его жизни – настолько она зрелищная и философская. В ушедшем году вышли две современные многосерийные ленты, в которых принимал участие Жигунов и которые имели высокий телевизионный рейтинг: "Куба" и "Дело чести". Жигунов выступил продюсером детектива "Куба", а в сериале "Дело чести" сыграл бизнесмена. Сам Жигунов говорит, что "в равной мере получает удовольствие и от игры, и от продюсирования". Между прочим, Сергей Викторович считает, что "если на продюсера обучиться в институте невозможно, то на актера - возможно". Сам он - выпускник легендарной "Щуки", как и его жена - актриса театра имени Вахтангова Вера Новикова. Между прочим, у Веры Новиковой - премьера на Симоновской сцене театра Вахтангова. В спектакле "Ночь шутов" она играет жену Астрид - бывшую жену директора театра Роберта. Играет замечательно. Ее героиня, несмотря на любовь к мужу, научилась жить без него, и на его просьбу - простить его и вернуться, - ответила отказом. Вера Новикова - куда более великодушна, чем ее Астрид. Она простила своего супруга, потому что верит в безграничную силу любви. ВМ
Ирина: Интервью с Сергеем Жигуновым. Телеканал "Солнце ТВ", Сахалин.
Ирина: Прошлогоднее интервью С.В. Жигунова в Российском центре науки и культуры в республике Молдова, 11 октября 2017 г. Сергей Жигунов рассказал о своих творческих планах и ответил на вопросы поклонников. Смотреть здесь
Ирина: Сергей Жигунов: Любое кино - про любовь. И «Сиделка» не исключение Актер рассказал корреспонденту «Труда», есть ли общие черты у него и его отрицательного персонажа нового сериала На телеканале «Россия-1» начался показ сериала «Сиделка» (производство кинокомпании «Русское»). В первой же серии учительницу Катю Кирсанову неожиданно увольняют из школы под надуманным предлогом, и почти сразу она получает невероятное предложение: стать за большие деньги сиделкой у пребывающего в коме отца богатого семейства — бизнесмена Анатолия Шубина. Девушка поселяется в роскошном особняке богача. Члены этой семьи — властная жена Анатолия Ольга, его старший сын Владимир, зацикленный на теме своих ущемленных наследственных прав средний сын Игорь, блогерша и бунтарка младшая дочь Вика — не проявляют никакого участия к трагедии старшего Шубина. А лучший друг и партнер Клишин — совсем не тот, за кого себя выдает. Много лет он тайно влюблен в жену своего партнера и одолеваем желанием прибрать весь его бизнес к рукам... Профессиональная жизнь Сергея Жигунова, исполнителя роли этого «оборотня», насыщенна и разнообразна. Он и актер, и режиссер, и продюсер, и сценарист. И в каждой из этих ипостасей успешен — во многом, наверное, потому, что никогда не халтурит, не работает вполсилы. Вот и сейчас: встретиться и поговорить с артистом оказалось возможным лишь в микроскопический перерыв накануне премьеры сериала «Сиделка». — Сергей, знаю, вы придирчиво отбираете фильмы, в которых соглашаетесь сниматься. Чем вас заинтересовала "Сиделка"? Естественно, в первую очередь сценарием. Он написан ярко, с причудливо извивающейся сюжетной линией, у автора, Марины Елатомцевой, прекрасная фантазия и интересные герои с очень сложными взаимоотношениями. Фильм не просто мелодрама, в нем соединились элементы детектива, триллера, комедии. — Вам достался отрицательный герой. Есть ли в нем хоть что-то похожее на вас? — Нет, я в принципе другой человек. Но у всех людских поступков есть мотивы. И чтобы сыграть героя, я всегда стараюсь понять его логику, как он сам для себя оправдывает свои действия. Более подробно рассказывать сюжет не буду, чтобы не лишать телезрителей интриги. Но только скажу, что плохим человеком мой Клишин себя не считает. Здесь все сложнее. — Для многих телезрителей, все еще помнящих вашего веселого и романтичного гардемарина Сашу Белова, нынешняя работа может показаться диссонансом. Хотя актеры часто утверждают, что отрицательных персонажей играть интереснее, чем положительных. Вы того же мнения? — Зло, к сожалению, более многогранно, чем добро. Но хорошего, положительного персонажа играть сложнее, потому что в повседневной жизни такие люди живут по предписанным правилам, ярких и неожиданных поступков почти не совершают, никак свою особость не проявляют. Хороший человек вернулся домой после работы, поужинал, посмотрел телевизор, лег спать. И вот, собственно, вся его жизнь. Совсем другое дело — бытие отрицательного героя. Он выпил водки, устроил дебош, наговорил гадостей близким: За этим наблюдать, согласитесь, куда интереснее. Поэтому хорошие сценаристы даже положительным героям добавляют каких-нибудь недостатков, придающих их образам объем и сложность. — А разве добро не должно быть с кулаками? — Ну, добро с кулаками — это уже вестерн какой-то. А наш фильм ближе к мелодраме, какие тут кулаки... — А в вашей жизни чего больше, добра или зла? — Наверное, как и у большинства других людей, всего понемножку. — Подождите, а разве слава, повсеместное узнавание не делают вашу жизнь сплошным праздником? — Знаете, узнавание далеко не всегда приносит радость. Как-то в магазине надо было немного подождать, пока принесут заказ. И я зашел в кафе там же, попросил кружку чая. Вышла женщина-администратор, улыбается: «Угощайтесь, все за счет заведения!» Я говорю: «Да не надо мне за счет заведения, дайте просто чаю». Она настаивает. В конце концов я встал и ушел. Популярность — палка о двух концах: не только дает свои преимущества, но и грузит, создает проблемы. — У ваших коллег по фильму были сложные сцены: кому-то приходилось ехать на крыше автомобиля, кто-то падал в холодную воду в одежде. А у вас такие моменты были? — Да, я танцевал вальс с Региной Мянник, играющей в «Сиделке» Ольгу... Не смейтесь, это в самом деле не так уж просто, особенно учитывая, что она была укутана в сковывающие движения одежды. И то, что мы не отдавили друг другу ноги, — просто чудо. — У вас слава строгого, жесткого артиста. Младшие коллеги вас боятся? — Да нет, я совсем не такой строгий, как вы про меня слышали. Порой и сам таким разговорам удивляюсь. На самом деле я прекрасно отношусь к молодежи. Нередко на различных съемках встречаю артистов, которые вдруг говорят, что когда-то дебютировали в моем фильме, что я им помог, поддержал их первые шаги. Не скрою, слышать такое приятно. — А на съемках этого фильма вы тоже помогали артистам советами, наставлениями? — Нет, для этого есть режиссер. — Но вы же и сами себе режиссер и продюсер. Бывает ли, что ваше восприятие тех или иных сцен расходится с режиссерским и вы спорите? — Считаю неправильным, когда актер вмешивается в режиссуру. Это не его дело. У нас замечательный режиссер Станислав Назиров, он все правильно делает. Зачем я буду ему мешать? Думаю, самые лучшие и дисциплинированные актеры — это как раз те, кто совмещает актерскую профессию с режиссерской и продюсерской: они все правильно понимают и никуда за пределы своей функции не лезут. А вот бывают артисты, которые, едва получив сценарий, начинают его переписывать, дают бесконечные указания режиссеру — в общем, тормозят съемку всеми возможными способами... — На ваш взгляд, что больше всего заинтересует зрителя в этом фильме? — Любовь. Зритель всегда клюет на любовь, любое кино — в конечном счете про это. Если в картине нет любви, значит, и фильма тоже нет. Тут и зрители-мужчины, и женщины — все равны. Правда, некоторые представители сильного пола скрывают свой интерес, но не верьте им. Без любви все теряет смысл. Любое кино — про любовь. И «Сиделка» не исключение. — Ваш герой пытается отбить жену у своего друга. И это тоже любовь? Вы с таким сталкивались? — Конечно. А вы никогда ни о чем подобном не подозревали? Вообще-то это очень жизненная история. — Помимо актерства и режиссуры вы занимаетесь и продюсированием. Нет ли тут понижения планки, поскольку это работа более административная, чем творческая? — Продюсированием я занимаюсь с 1991 года, больше четверти века, но я бы не сказал, что это работа только административная. Функции исполнительного продюсера, который договаривается об аренде помещений, транспорте и прочих важных вещах, не мой конек, хотя совсем избавиться от них не выходит. А я сам придумываю сюжеты, которые затем воплощаются в кино, участвую в написании сценария. Это самое настоящее творчество. И оно диктует мне решения, которые часто идут вразрез с интересами бизнеса. Если бы по первой своей профессии я не был актером, стал бы теперь значительно богаче. Но когда ты четко видишь разницу между хорошим, притом стоящим дорого актером и плохим, но с меньшим гонораром, и чувствуешь, насколько этот второй может смазать весь фильм, то принимаешь решение, которое ударяет по бюджету. Но по-другому я не могу. — Какие проекты у вас сейчас как у продюсера? — В самом скором времени на телеканале НТВ выйдут два спродюсированных мною сериала. Первый называется «Горюнов. Корабль отстоя» — продолжение сериала про жизнь экипажа атомной подводной лодки с Максимом Авериным в главной роли. Другой — сериал «Динозавр», криминальная комедия с Андреем Сергеевичем Смирновым в главной роли. Вскоре я приступаю к съемкам пилотного выпуска сериала «Арктические войска» для ТНТ, который мы делаем вместе с Семеном Слепаковым. Параллельно пишу сразу несколько сценариев. Один из них — продолжение сериала «Куба», который выходил на НТВ с Лешей Макаровым. Есть и еще несколько интересных задумок, но о них пока говорить не буду. Всему свое время. — В январе вам исполнилось 55. Как относитесь к возрасту? Вам эти цифры нипочем или жизнь в главном прожита? — Ни то ни другое. Мое мироощущение вполне соответствует моему возрасту. Конечно, я уже не молод, но и далеко не старик. Не могу сказать, что так уж доволен собой. С годами начинаешь относиться к себе все более трезво и критично. — Когда-то вы были бунтарем. Вас несколько раз выгоняли из школы, а потом из института. Осталось ли это бунтарство при вас, или вы вписались в жизнь? — Да, я был бунтарем, а теперь вписался в рамки. Все-таки всегда необходимо вести себя соответственно возрасту. И бунтовать надо в правильное время. Сейчас я отвечаю не только за себя, от меня зависят многие люди, а потому, совершая тот или иной поступок, я должен просчитывать все возможные последствия. — То есть ваша жизнь теперь — это искусство компромисса? — Да, в моей работе на них приходится идти постоянно. — А против совести? — А вот этого, смею думать, не было и не будет. Но не считайте это каким-то подвигом — просто я стараюсь не делать ничего такого, что бы мне не нравилось. Попробуйте — сами убедитесь, что и этого достаточно. Притом прекрасно понимаю, что вокруг меня живые люди, со своими интересами, взглядами на жизнь. Иногда даже просто выслушать человека с мнением, отличным от твоего, — это уже будет основной компромисс. Нередко мне приходится определенным образом фильтровать, если хотите, редактировать свое поведение, но всегда важно понимать, ради чего ты это делаешь. Можно пожертвовать малым, чтобы выиграть большое. газета "Труд"
Ирина: Сергей Жигунов о Зеленском, "Гардемаринах" и "Единой России" Советский и российский актёр кино и телевидения, продюсер и режиссёр, Заслуженный артист России Сергей Жигунов с 2018 года также выступает в качестве президента фестиваля художественных телевизионных фильмов «Утро Родины», проходящего в Южно-Сахалинске. Сергей Викторович поделился с нашим корреспондентом мыслями о перспективах сериалов в России. Обозреватель «Я люблю кино» и Anews на Сахалине побеседовал с президентом фестиваля «Утро Родины» о новых «Гардемаринах», потенциальных точках роста российского рынка сериалов и нынешнем президенте Украины. О фестивале и индустрии сериалов - Фестиваль телевизионных художественных фильмов «Утро Родины» проходит в Южно-Сахалинске во второй раз. Каким вы видите будущее этого проекта? - Надеюсь, он вернётся в зиму, как в прошлом году, когда он проходил в марте. Летние кинофестивали подразумевают «шествия слонов», поскольку блокбастерам нужен очень большой экран, очень громкий звук, стадион людей. Телевизионные фильмы, при всей их мощи, массовости и аудитории, скорее камерные, и мне кажется, им больше подходит какое-то другое время года. Зима хороша тем, что улицы нет, люди загнаны в отапливаемые помещения, где они с удовольствием смотрят телевизор. Аудитория зимой другая, она мёрзнет и ей хочется согреться душевным разговором, а телевизионный фестиваль может ей это предложить. - Но есть же и масштабные телевизионные проекты. В Москве финал «Игры престолов» собрал стадион. - Да, есть телевизионные проекты, которые показывают на больших экранах. Но это всё равно не прокатное кино, грохота меньше. Когда мы ставим телефильмы, нас заставляют делать звук Dolby 5.1, и мы всегда спрашиваем: зачем? Понятно, что сейчас можно подключить домашний кинотеатр, но всё равно сериал — он более спокойный собеседник, чем кинофильм. Конечно, можно смотреть сериал, как у нас на фестивале — в кинотеатре. Но это всё-таки неподходящий размер для такой продукции — не та диагональ, не нужно столько квадратных метров, они делаются для чуть меньшего экрана. То есть, мне всё нравится, качество высокое, картинка прекрасная, как в кино. Но всё равно это не кино, потому что в телевизионном фильме, в отличие от кинотеатрального, больше крупных и средних планов, и когда это на большом экране, можно сойти с ума от количества огромных голов. - В следующем году вы слегка видоизменяете название фестиваля, убрав из него слово «телевизионных». Значит ли это, что вы планируете включать в программу фестиваля не только проекты, выходящие на стриминговых сервисах, но и, например, YouTube-сериалы, такие как «Бар "На грудь"», или даже, чем чёрт не шутит, инстаграм-сериалы? - «Бар "На грудь"» мог бы попасть в конкурс, если бы он проходил по творческим критериям. В целом я думаю, что любой сериал, который был опубликован в установленный период времени, может претендовать на участие в конкурсе. Если это яркое, художественно цельное произведение, то конечно мы готовы показывать его в рамках конкурса и номинировать на общих основаниях, даже если оно на «умных» часах выходило. Сериалы оказались очень живым, прогрессивным делом, в каком-то смысле даже более прогрессивным, чем кинематограф. - Они раздвигают границы творчества. - Да. У них другие возможности, другой контакт со зрителем и другая аудитория, которая во много раз больше, чем у кинотеатров. Сравните, сколько миллионов человек посмотрело самые успешные российские фильмы и сколько миллионов посмотрело первую серию «Домашнего ареста», который был не самым главным событием прошлого года. Разница же колоссальная. При этом усилия и суммы денег, потраченные на рекламу блокбастеров, несопоставимы с затратами на рекламу телевизионных проектов. У многих сериалов вообще нет рекламы, просто идёт анонс. И лишь в редких случаях баннеры висят, какие-то премьеры, акции, фейерверки. Пришёл Семён Слепаков к Ивану Урганту — вот и вся реклама. То есть, сериалы продвигают, конечно, но отнюдь не так, как кино, не на 30 миллионов долларов. - В этом году у вас добавилась номинация «Приз зрительских симпатий». Вы собираетесь в дальнейшем как-то корректировать список номинаций? - Сейчас я не вижу ни одной номинации, которую стоило бы добавить. Конкурс представлен довольно плотно. - Ну вот «Эмми», например, выделяет в отдельные субноминации для драмы и комедии. - Тут дело в том, что мы по-прежнему производим не так много картин, достойных участия в фестивале — может быть, около 20. Вот сколько хороших комедий, вышедших в прошлом году, вы можете назвать? - Упомянутый «Домашний арест», «Год культуры»… - А вы уверены, что «Год культуры» подходит по качеству? - Согласен, я бы его вровень ставить не стал бы. - Ещё «Динозавр» наш, допустим, попадает с оговоркой. - Да, по пальцам одной руки пересчитать можно. - И из чего тогда делать конкурс? Должно быть 10-12 крепких картин, но у нас столько не снимают заслуживающих внимания комедий. Поэтому мы их смешиваем, они у нас все вместе идут. Индустрия, производящая 300 сериалов в год, нарабатывает картин на один прочный конкурс одного фестиваля. - И что это говорит об индустрии? - Говорит, что ей есть куда расти. Как говорил Жванецкий, «тщательнЕй надо, ребята!». Я верю, что старт интернет-производства приведёт к тому, что сейчас в достаточном количестве появятся картины иного качества. - Даже «Яндекс» взялся за сериалы. - «Яндекс» нас вряд ли к следующему году чем-то порадует, но в перспективе он и другие ему подобные игроки могут спровоцировать революционные изменения. Я уверен, что каналы «первой тройки», оказавшись в таком высококонкурентном окружении, будут вынуждены менять свой подход к производству сериалов. «Первый» — в меньшей степени, а вот НТВ и особенно «Россия 1» — значительно. И это должно привести к повышению качества продукции. Если «большая тройка» не начнёт захватывать новую аудиторию, входящие в неё каналы ждёт очень жёсткое разделение по возрастному признаку: старики останутся здесь, а молодёжь будет там. Но есть проблема: молодёжь-то вырастет, и останется там, где привыкла быть. - Проблема ещё в том, что молодёжь не смотрит телевизор. - Будет смотреть, если телевизор будет показывать молодёжи то, что ей интересно. О политике и господдержке - Как вы считаете, российским сериалам для развития нужна структура типа Фонда кино? Или господдержка, напротив, способна загубить ростки креативности? - Загубит. Должна быть конкуренция. Художник должен быть голодным — иносказательно, в данном случае. Надо придумывать что-то новое, надо искать, надо пытаться удивить. На мой взгляд, сейчас существует здоровая конкуренция, она заставляет думать, оживляет. Было время эдакого планового хозяйства, когда в московском правительстве выделяли деньги на такие вещи. Снимаешь «Детство» Толстого, приносишь им, они дают тебе деньги, а проект ложится на полку, потому что каналы не хотят это показывать, а чиновник ставит галочку: экранизировали. Я пару лет посидел в такой истории и абсолютно дисквалифицировался. Для творческого человека это смерть. - В начале нового тысячелетия вы состояли в «Единой России». - Я и сейчас в ней состою, я не выходил из партии. Из неё никто не выходил. - Вы вступили в неё, потому что верили в опасность «красного реванша». - Я до сих пор так думаю. У меня были абсолютно искренние внутренние причины, по которым мне хотелось поддерживать именно это политическое движение. - Но сейчас-то эта опасность миновала? - Да, но это не значит, что нужно менять личный политический курс. - В одном из интервью вы говорили, что тогда вот была ожесточённая политическая борьба, сейчас-то её уже нет. - Согласен, нет. - Если бы у вас была возможность вернуться в 2000 год и самому себе показать один современный сериал, типа «Смотри, как можно снимать!», какой сериал вы бы выбрали? - Это могло бы пойти во вред. Качество хороших сериалов всегда было примерно одинаковым. Я вам скажу страшную вещь: на мой взгляд, иногда раньше качество было выше, чем сейчас. Я несколько раз налетал на историю, когда снимал сериал, и он не заходил в аудиторию, потому что, на мой взгляд, сильно обгонял её. Например, сериал покойного сценариста Лёши Зернова по Хмелевской «Пан или пропал», который был настолько сложный, что лет через 10 после выхода, наверное, прекрасно смотрелся бы на экранах. Это был очень умный детектив, очень необычный, с очень странной музыкой, которую написал композитор Гия Канчели, с очень странными актёрскими работами. И оно как об стенку стукнулось, потому что публика была не готова, в этом году по российскому телевидению шла «Ундина» или что-то такое. Так что очень опасно оказаться не вовремя. Сдвигать эстетику надо потихонечку, нельзя сразу: «А давайте «Карточный домик» (House of Cards) покажем?» — он не зайдёт. Помню, когда я был на первом курсе института, на Арбате был крошечный кинотеатр «Стрела». Я пошёл смотреть «Андрея Рублёва». Как студент театрального института я какие-то сложные пьесы читал, и вообще не просто так в профессию пришёл, но я помню, что мне было мучительно тяжело. Я знал, что надо дотерпеть до конца картины, и выдохнул, только когда цветные иконы по экрану поплыли. После этого я лет 15 боялся этого фильма, и у меня от него ощущение было очень тяжёлой, сложной для меня картины. А потом я его включил, и понял, что это исторический боевик! Я не видел ничего сложного, никакой излишней эмоциональной нагрузки, там абсолютно понятная мотивация персонажей. Так что всему своё время, и на телевидении — в особенности. Телевизионная аудитория — это не кинокритики артхаусного фестиваля, готовые принять муку, о которой я говорю, за сладкую боль. Люди просто переключают на другой канал и начинают смотреть «Мою прекрасную няню» на СТС. Другое дело, что некоторые принципы, которые мы нащупали значительно позже, нелишне было понять уже тогда: надо быстрее заходить с первой серии, быстрее и ярче делать завязку, как можно крепче держать зрителя, как можно чаще поворачивать сюжет, и помнить самое главное — про кого бы не была история, будь то пираты, космонавты, наркодилеры, — это всегда история про людей. Если не будет человеческих отношений, людей, за которыми интересно смотреть, то никто это смотреть и не будет. У нас был период, когда мы полагали, что, если поедем снимать кино в Грецию, это уже будет хорошее кино. Но это неправда. - Быстрая завязка? То есть, если бы вы с опытом дня сегодняшнего работали бы над «Моей прекрасной няней», вы бы не стали тянуть с первым поцелуем до 78 серии? - Нет, там-то совсем другая ситуация. О «Гардемаринах» и истории государства российского - Вы назвали «Андрея Рублёва» историческим боевиком, а ведь на днях Денис Горелов в ходе «Битвы кинокритиков» посетовал, что в нашей стране не хватает исторических боевиков, не хватает эдакой авантюрной подачи нашей, российской истории. Вы, будучи режиссёром новых «Трёх мушкетёров», продюсером «Графини де Монсоро» и актёром из «Гардемаринов», не хотите это исправить? - У меня есть проект, я подумываю снять «Гардемаринов» заново. Не буду рассказывать, что мы конкретно придумали, но там всё с ног на голову, очень современный взгляд. Неожиданно и ярко, с уважительным отношением к прошлому фильму. Мы когда стали этим заниматься, узнали, что очень много персонажей из «Гардемаринов» существовали на самом деле. Был Корсак (Дмитрий Харатьян), была Зотова (Ольга Машная), была Ягужинская (Татьяна Лютаева). Были все, не было только шевалье де Брильи (Михаил Боярский), меня и [Владимира] Шевелькова. И там такое творилось, никакому сериалу и не снилось, глубокая и интересная история. Но наша история очень страшная. Я знаю один коротенький период между войной 1812 года и восстанием декабристов, меньше 15 лет светлой жизни. Всё остальное — кровавые лужи. И так заливать кровью родную историю не в нашей традиции. Это скорее сказки братьев Гримм до того, как их оцензурили до рейтинга 3+. Нам-то кажется, что там было как в былинах: окладистая борода, чистая холщовая рубаха, а там такое творилось! И я не знаю, нужна ли нам эта кровавая, зачастую бессмысленная история. - Но ведь «Три мушкетёра» тоже рассказывают о кровавой странице в истории Франции, но делают это, не заостряя внимание на ужасах эпохи, а бодро, с огоньком. - Закон великого Голливуда шестидесятых: из плохого парня кровь не течёт, его должно быть не жалко. Но ведь в «Трёх мушкетёрах» нарушены все принципы, на которых стоят наши культура и искусство — я-то знаю, я их снимал. Эти люди — они же средоточие всех грехов: пьяницы, клятвопреступники, убийцы, игроманы. И при этом они нам очень нравятся, хотя по сути-то они абсолютно отрицательные персонажи, и ведут они себя ужасно. Если подумать, кардинал Ришелье занимался объединением Франции, а король был безвольным, он препятствовал. Так что прогрессивные в этой истории как раз гвардейцы кардинала, а не мушкетёры, которые в период обострённых отношений между двумя государствами прикрывают королеву, интригующую против государства. Великий талант Дюма позволил вот так пересмотреть историю. Может быть, французское легкомыслие помогло. У них столько крови в истории, что они просто не хотят её видеть. А мы так не сможем, мы привыкли копаться в деталях. У нас Достоевский, Горький, Толстой, это другая позиция, мы хотим разобраться. У нас в любой эпохе, куда ногу ни поставь, везде Солженицын. Мы более сострадательные, пожалуй. Есть фильм «Женя, Женечка и „катюша"», который обвиняли в том, что он комедия. На мой взгляд, он глубоко трагичен, но мы даже форму комедии в таких вопросах не приемлем. «День Победы», написанный в мажоре, иногда вызывает у людей думающих глубочайшее отвращение. Сложно говорить о реках крови как о развлекательном жанре, когда это твои соотечественники гибли. Поэтому мы в советское время снимали много фильмов про иностранцев: легко поверить, что иностранные персонажи себя вот так ведут. Поэтому российское телевидение делает такие истории, как «Годунов» — увлекательные, но мрачные. - А как же ваш сериал «Однажды в Ростове»? Он-то бодрый. - Скорее «с трудом жизнеутверждающий». Человек по природе своей всё равно склонен верить в лучшее. Теперь-то мы знаем, как закончилась вся эта борьба с государством: его не стало. Поэтому надежда в нас самих, ведь мы видели конец этого монстра. А каково было тем, кто там жил, если смотреть их глазами на эту историю? - Это ведь был один из самых сложных ваших проектов? - Они все были сложные. У «Однажды в Ростове» едва ли не самая трагическая судьба. Эта картина чудом попала на экран. Её закрыли, она не увидела бы свет, если бы не Володя Зеленский, который в этот момент был генеральным продюсером канала «Интер». Он смог каким-то чудом приобрести этот сериал и выложить в интернет. И в этот момент, когда стало понятно, что всё равно все, кто хочет, его смотрят, лёд был сломан. «Однажды в Ростове» показали на Украине, а через какое-то время усилиями Эрнста он вышел здесь. - Если я правильно помню, вы на «Однажды в Ростове» потратили больше, чем с него заработали. - А так часто бывает, к сожалению. Я человек увлекающийся. Хочется сделать хорошо, и надеюсь, оно того стоило. Думаю, эта картина будет долго ещё вызывать вопросы и тревожить умы. - Вы упомянули о новых «Гардемаринах», и я слышал, что вы и ранее несколько раз выкупали права на их продолжение. А как это соотносится с тем, что сейчас делает Светлана Дружинина? - Я говорю об экранизации первой книги, а Светлана Сергеевна снимает по оригинальному сценарию продолжение третьего фильма. Юридически это совсем разные вещи. Как мы знаем, Робин Гудов может быть довольно много. - А в работе над четвёртым фильмом вы не участвуете из-за конфликта с Дружининой? Или из-за истории с Харатьяном? - Я уже в третьей картине не участвовал, поскольку меня кое-что не устроило во второй. - Но в четвёртой-то даже Боярский участвует, хотя его героя убили! - Бывает так, отлежался, отдохнул и решил снова за дело взяться. О личном - Вы недавно сказали, что, увидев себя первый раз на экране, расплакались. - Ну не расплакался, но был глубоко травмирован. Я-то думал, я такой неотразимый, а там какой-то крысёныш в кивере скачет. Это был грузинский телевизионный фильм «Клятвенная запись», посвящённый объединению Грузии с Россией. Из русских актёров в нём дебютировали я и Витя Раков, и ещё Алексей Васильевич Петренко там играл, а кроме нас — все грузины. - Но со временем вы научились любить свой образ на экране? - Я привык. Чего любить-то? Я спокойно смотрю, знаю, где у меня выгодные ракурсы, а где — невыгодные. Как-то привыкаешь к этому. Я понял, что выгляжу не только так, как в зеркале. Я достаточно много часов провёл на экране, насмотрелся на себя с разных сторон и привык к себе. - Все наши читатели знают, что вы смогли выйти из очень непростой ситуации, сохранив внутреннее достоинство. В начале этого года в программе «Судьба человека» вы сказали, что ни о чём в своей жизни не жалеете. Возможно, вы сможете дать нашим читателям совет, как можно сохранить семью? - Это непростой вопрос, и я думаю, что тут стоит сначала серьёзно подумать: а ради чего ты живёшь вообще, и как ты живёшь? Какие цели ты преследуешь и на какие компромиссы ты готов? Семья — это, конечно, прекрасно, если она есть. А надо ли сохранять семью, если от неё одна видимость? Когда люди живут вместе, а семьи нет — надо ли продолжать такую жизнь? - Вы в той же программе так сформулировали этот вопрос: что лучше — быть счастливым, или быть несчастным, но порядочным? - Что значит порядочным? Личная жизнь человека она в общем-то вся порядочная, наверное. Какие-то вещи вызывают осуждение, но это не значит, что они непорядочные. Здесь сложно давать какие-либо советы. Чем больше я живу, тем больше я, к своему ужасу, понимаю, что жизнь — непростая штука. И кажется, что вот-вот должен наступить момент, когда она станет проще, а вместо этого всё становится ещё сложнее. Я не знаю, как будет дальше — возможно, ещё и ещё труднее. И я понимаю, что жизнь конечна — это обидно, но это нормально. В молодости мы обманываемся, думая, что лучше будет потом. Но ты доживаешь до определённого возраста и понимаешь, что лучше-то было тогда. Так когда быть счастливым, если ты всё время говоришь: я потерплю, я поработаю, соберусь, а потом мне будет хорошо? Так что никакого совета я никому давать не буду. - Мне кажется, вы уже его дали. Источник
полная версия страницы